Неприятности свалились как снег на голову. Пчела Жужа с самого начала держалась как-то сама по себе, так что Шоко-Роко упустил ее из виду. Трудяга-пчела целыми днями летала над островом и собирала с конфетных деревьев вкусный шоколадный мед, чтобы привезти домой гостинцы.

С нее-то и начались неприятности.

— Эй, ты, пчела! — окликнул ее Шоко-Роко, когда проходил со своей свитой по самому широкому мармеладному мосту через реку из сладкого какао. — Ты что это там делаешь?

— Работаю, — коротко ответила Жужа, не отрываясь от своего занятия.

— Работаешь?! — вскричал Шоко-Роко в таком бешенстве, что шоколадные мальчики выпустили из рук воздушные шарики, хотя это не было предусмотрено. — Ты что это себе позволяешь, тварь бесстыжая? Какие слова говоришь? На моем острове все обязаны наслаждаться ничегонеделанием и сластями, а не работать. Лакомиться — и только!

Шоко-Роко так бесновался и кричал, что даже его старший советник Лев Рыкалыч застыл от удивления. Но бесстрашная пчела спокойно, как ни в чем не бывало, произнесла:

— Не хочу я лакомиться. Я должна работать. Я хочу работать. Я буду работать.

Это была слишком. Шоко-Роко попытался еще что-то выкрикнуть, но из горла его вырвался только невнятный хрип, и, падая, он больно ударился бы, не расстелись под ним старший советник.

— Немедленно взять! — прохрипел правитель надувным курицам из личной охраны. — Смотрите, не проглотите ее. Посадить в клетку и дать столько сахара, сколько она не в состоянии съесть. А потом еще столько же.

Отдав приказания, Шоко-Роко пожаловался своему младшему советнику Филину Простофилину:

— Не могу я слышать этого ужасного слова: работа. Бр-р, аж мороз по коже.

И Филин Простофилин в ответ понимающе захлопал своими круглыми глазищами.

Курицы с жутким кудахтаньем стали гоняться за пчелой, поймали ее и привели к Льву Рыкалычу, который совмещал обязанности старшего советника с должностью начальника личной охраны правителя. Под усиленной охраной срочно вызванных на место происшествия марципановых львов Жужу отправили в пещеру Великой Сахарной Горы и заключили там в целлофановую клетку. Здесь она должна была съесть столько сахара, сколько она не в состоянии съесть.

Шоко-Роко поуспокоился и продолжил прогулку по острову, направляясь в сторону кукольного врачебного кабинета доктора Меэрике.

С нетерпением поджидавший пациентов верный пес-санитар Гав еще издали увидел правителя, заранее распахнул дверь и стал громко расспрашивать:

— У вас живот болит или голова? Или и то, и другое? Говорите сразу, доктор Меэрике срочно начнет готовить лекарства. И не забудьте сказать «здрасьте», — по привычке предупредил он.

Шоко-Роко такие непочтенные речи, конечно, не понравились, но тут на пороге появилась доктор Меэрике, и тогда он с достоинством произнес:

— Только не говорите мне, что вы действительно собираетесь что-то готовить. На Сладкой Отраде положено ничего не делать, а только лакомиться. Я требую этого!

— Но я не хочу больше лакомиться, — запротестовала доктор Меэрике. — Мне это, честно говоря, давно надоело. Я хочу кому-то быть полезной, кому-то помочь, иначе какой же я врач!

— Самый настоящий врач острова Сладкая Отрада, — рассмеялся Шоко-Роко. — И знаете что, рекомендую вам прокатиться на карусели, от этого, безусловно, вновь взыграет аппетит на конфеты. А лекарства, что ж, можно готовить, только понарошку.

— Не хочу понарошку. Хочу по-настоящему.

— Островитянам этого не надо. На острове все по моему велению здоровы и красивы, как вы. Можете убедиться в этом сами.

— Зато когда они покинут остров, они снова станут больными, несчастными, некрасивыми, — возразила доктор Меэрике. — А я хочу их вылечить по-настоящему, насовсем.

— Покинут остров? С острова Сладкая Отрада, да будет вам известно, никто никогда никуда не уезжает, — отчеканил Шоко-Роко.

«Ну это мы еще посмотрим, уезжает или нет», — чуть было не отрезала Меэрике, но вовремя удержалась.

— Берите пример с вашего Бяки-Задаваки, — продолжил правитель. — Целыми днями сидит в своем золоченом кресле, жует сласти и не помышляет об отъезде, — последнее слово он произнес с особенным ударением. — Вот такое поведение мне по душе.

Тельняшкин подошел послушать, что за спор у Шоко-Роко с доктором Меэрике, и когда понял, о чем речь, вмешался в разговор: