– Очень приятно, – грациозно поклонилась малышка, а подняв голову, вдруг обнаружила, что безнадежно влюбилась впервые в жизни. В груди вспыхнул пожар, а сердце так трепыхалось, словно готовилось выпорхнуть наружу. Это ее удивило, но показалось весьма приятным. – Я знаю, кто вы, – пролепетала она, с трудом восстанавливая дыхание.

– Правда? Откуда же, Боже милостивый?

– Слышала, как Райдер рассказывал о вас моему папе.

– Ваш папа, полагаю, Дэвид Бенбрук? А кто такой Райдер?

– Райдер Кортни. Он сказал, что у вас самые шикарные бакенбарды во всем христианском мире. Кстати, куда они подевались?

– О! – грустно протянул Пенрод. – Он, должно быть, большой шутник.

– Нет, он большой охотник и очень, очень умный человек, – мгновенно бросилась на защиту Саффрон и гордо добавила: – Он знает названия всех животных и птиц – причем на латыни.

А Эмбер в это время безуспешно пыталась отвлечь внимание Пенрода от своей сестры-близняшки.

– Райдер сказал, что многие леди находят вас весьма учтивым и галантным. – Пенрод посмотрел на нее с наигранным удивлением, но не посмел опровергнуть невинные слова девушки. – И вы сами полностью согласны с этим мнением.

Капитан попытался сменить тему:

– А кто здесь главный, на этой фабрике?

– Мы, – дружно ответили девочки.

– А чем вы тут занимаетесь? – допытывался Пенрод. – Здесь все так интересно!

– Мы делаем растительный творог, чтобы накормить наших людей.

– Я был бы весьма признателен, если бы вы объяснили мне суть этого процесса, – попросил он, и сестры затараторили, пытаясь привлечь его внимание и перебивая друг друга. Наконец, ухватив Пенрода за руки, они потащили его во внутренний двор фабрики.

– Когда самые сочные листья хорошо перемолоты и перемешаны, – торопилась одна, – их надо как следует профильтровать.

– …чтобы избавиться от жесткой сердцевины и всякого мусора, – подхватывала вторая, мгновенно позабыв про всяческие секреты.

– Мы пропускаем эту массу сквозь плотную ткань, которую берем на складе Райдера.

– А потом выжимаем самый полезный сок.

В этот момент две суданские женщины вылили густую пульпу в кусок цветастой ткани и стали скручивать его, выжимая зеленоватый сок, стекавший в огромные металлические чаны, которые стояли над огнем на больших треногах.

– Мы постоянно замеряем температуру в чанах, – пояснила Саффрон, гордо показывая длинный термометр.

– А когда она достигает семидесяти градусов, – вмешалась Эмбер, – сок начинает сгущаться, выделяя протеин.

– Я сама расскажу! – нетерпеливо прервала ее Саффрон. – Потому что я старше тебя.

– Всего на один час! – парировала Эмбер и как ни в чем не бывало продолжила свой рассказ: – Затем мы отделяем сыворотку, прессуем полученный творог в небольшие брикеты и высушиваем их на солнце. – Она гордо показала на длинные деревянные столы, поверхность которых устилали квадратные, выложенные длинными рядами брикеты. И Пенрод понял, что именно это испробовал сегодня на завтрак и Дэвид говорил о пользе такого творога. – Мы называем их зелеными лепешками, – добавила Эмбер и, отломив кусочек, поднялась на цыпочки, поднося к его губам. – Можете сами попробовать, если хотите.

– Восхитительно! – воскликнул Пенрод, проглотив кусок лепешки.

– Угощайтесь еще.

– Очень вкусно, но на первый раз достаточно, – деликатно отказался капитан. – Ваш отец говорил мне, что эти лепешки еще вкуснее с вустерширским соусом, – поспешил он добавить, чтобы избежать еще одной порции зеленой массы, уже находившейся на полпути к цели в изящной руке Эмбер. – Интересно, какое количество этого растительного пирожного вы производите за день?

– Пока еще недостаточно, чтобы накормить всех желающих. Этого количества хватает только для нас самих и наших людей.

Эффективность зеленых лепешек была очевидной. В отличие от остальных жителей города никто из работников фабрики не страдал от изнурительного голода. А близнецы просто расцвели от такого питания. Пенрод неожиданно вспомнил короткую встречу с их старшей сестрой, которая тоже выглядела вполне прилично, и улыбнулся обстоятельствам их ночного знакомства, а сестры, приняв это на свой счет, заулыбались в ответ.