А Райдер, как всегда, был счастлив видеть ее и попросил Башита сварить бесценный в их условиях кофе. Сначала они болтали о том о сем, обсуждали близняшек и их уроки, которые практически прекратились с началом осады. И вдруг совершенно неожиданно для себя Ребекка расплакалась. Райдер ничего не мог понять. Он знал, что она никогда не хныкала без повода, по-дружески обнял за плечи и легонько прижал к себе.

– Что случилось? – заботливо спросил он. – Я никогда не видел тебя такой расстроенной. Ты же всегда была самой славной и храброй девушкой из всех, кого я знал.

Ребекку потрясло ощущение покоя и умиротворения, которое он навевал своим присутствием. А его объятия совершенно вскружили ей голову.

– Извините, – едва слышно прошептала она, но даже не попыталась отстраниться. – Я веду себя очень глупо.

– Нет, не глупо, – мягко успокоил он ее, как обычно разговаривал с испуганными животными или обиженными детьми. – Я прекрасно тебя понимаю. Это слишком тяжелое испытание для всех нас скоро закончится. Поверь мне, наша армия будет здесь еще до Рождества.

Она молча покачала головой. Ей хотелось сказать, что дело вовсе не в войне с дервишами, не в Махди или осаде города, но он нежно погладил ее руку, и она позабыла обо всем на свете. Не соображая толком, что делает, Ребекка неожиданно прижалась лицом к широкой груди и вдруг ощутила его тепло, силу и запах мужского тела.

– Райдер, – прошептала она и подняла голову, чтобы объяснить ему свои чувства. – Дорогой, милый Райдер… – Но не успела продолжить, ощутив на своих губах его горячий поцелуй. Потрясение было настолько сильным, что она не могла даже пошевелиться. А когда все-таки собралась с силами оттолкнуть его, вдруг ясно осознала, что не хочет этого. Чувство показалось ей таким новым, свежим и необыкновенно приятным, что стоило продлить его хотя бы на несколько мгновений.

Эти несколько мгновений превратились в несколько минут, а когда она приоткрыла рот, чтобы высказать свой протест, произошло нечто невероятное: его язык скользнул между ее губами и лишил этой возможности. Ноги подкосились, и она обмякла у него в руках. Крепкое мужское тело прижалось к ней, и она пискнула, словно новорожденный котенок, ищущий тепло своей матери. Затем началось самое странное. К своему удивлению, она вдруг почувствовала что-то твердое, возникшее между ними внизу живота и, казалось, жившее своей собственной жизнью. Это ужасно напугало ее, но сил противиться наваждению уже не было. Воля оказалась парализованной, и уйти от него она не могла.

Истерические голоса сестер-близняшек грянули как гром среди ясного неба: «Она целуется с ним! Бекки целует Райдера в губы!»

Вспоминая этот эпизод, она так увлеклась, что невольно заговорила вслух, все еще прячась за огромной пушкой:

– И вот теперь даже Саффи ненавидит меня. И я сама ненавижу себя. Все так ужасно, что хочется умереть.

Она не знала, как далеко разносится ее голос, пока из темноты не послышался чей-то ответ.

– Ах вот ты где, Джамаль, – ласково произнесла Назира, употребив арабское имя, которое означало «Прекрасная».

– Назира, ты хорошо меня знаешь, – смущенно пролепетала Ребекка, увидев перед собой грузную фигуру служанки.

– Я очень хорошо тебя знаю и еще больше люблю, – ответила та, усаживаясь рядом на лафет пушки и обнимая девушку. – Твоя постель была пуста, и я догадалась, что найду тебя здесь.

Ребекка положила голову ей на плечо и грустно вздохнула. Назира была мягкой и теплой, как пуховая перина, и пахла розами. Она нежно покачала Ребекку из стороны в сторону и вдруг спросила:

– Ну что, ты все еще хочешь умереть?

– Ты подслушивала! – уличила Ребекка. – Нет, я не хочу умирать. Во всяком случае, сейчас. Но жизнь иногда кажется мне такой трудной, правда, Назира?

– Жизнь не трудная, она прекрасная, – возразила та. – Но мужчины часто делают ее невыносимой.

– Башит и Якуб? – подколола Ребекка, намекая, что весь двор давно знает о ее романтических поклонниках. – Назира, почему ты не можешь выбрать одного из них?

– А ты почему не можешь сделать то же самое, Джамаль?

– Не понимаю, о чем ты! – Ребекка сбросила с головы накидку и вопрошающе уставилась на служанку, сверкая в темноте огромными глазами.

– Нет, знаешь, – хитро улыбнулась Назира. – Почему ты спряталась у аль-Сахави в тот день, когда к нам неожиданно приехал этот красивый капитан? И почему вдруг решила умереть, когда выяснилось, что он уже не хочет оставаться просто твоим старым другом?

Ребекка снова опустила голову и закрыла лицо руками. Назира знала практически все и наверняка догадывалась об остальном. Несколькими словами она помогла Ребекке осознать все свои треволнения. Няня тихо покачивала ее и вдруг запела старую колыбельную песенку, но уже с другими словами: