–– Ну прости ты меня!

–– Простить? Простить то, что я по твоей милости инвалидом стал?!

–– Но вы же сами ничего мне не рассказали.

–– А тебе слова нужны были? Неужели ты не видела, что я жить без неё не могу?! Даже когда я думал, что она мне изменяет, я с ума сходил, потому что её рядом не было! Только рядом со Светой я чувствую, что живу. Всё только ради неё. И ничего больше мне в этой жизни не нужно, лишь она со мной была.

–– Но она же сейчас здесь!

–– Да, но… Расскажи, что там было, в доме у Романова. Что именно было со Светой, когда ты сообщила ей о моей «смерти»? Хотя можешь не отвечать, я и так всё представляю.

–– У неё истерика была. А этот Борис её ещё подначивал – то предлагал свадьбу устроить, когда услышал, что она теперь вдова, то алкоголиком тебя обзывал. Света в ответ угрожала его убить. А потом Леночка прибежала и тогда он узнал, что это не его дочь, хотя и не поверил. Лёша, а она ведь всё-таки изменила тебе с этим банкиром!

–– Знаю. Но я сам виноват. Это я толкнул её в объятия этого человека. Никогда себе не прощу, что, не разобравшись, начал её обвинять и вынудил уйти. Оба страдали из-за моей дурости. Вот теперь расплачиваемся за всё.

–– Сыночек, ну не вини ты себя. Знаешь, – она улыбнулась, – а я и не предполагала, что ваша мастерская такая знаменитая. Когда мы ехали сюда, у такси заглох мотор и таксист посетовал, что «Пушкинская далеко». А Света его спросила: «А зачем вам Пушкинская? Мастерская нужна? А нет там сейчас никого, Лёша в больнице». Таксист тогда сразу понял, что речь о тебе идёт и фамилию нашу назвал.

–– Мама, так нас ведь весь город знает. Неужели ты не слышала никогда о некоем «Лучшем автомеханике города?»

–– Я как-то не обращала внимание.

–– Вот-вот. Ты не только никогда меня не понимала, но и ничего обо мне не знаешь.

–– Я не понимала?

–– Да, мама. Я и о том, что со Светой встречаюсь тебе не рассказывал потому, что знал, что тебе ничего не нравится, что я делаю.

–– Сынок!

–– Не перебивай! Ты никогда меня не понимала! Хотела, чтобы я делал только то, что тебе нужно. Да если бы я во всём слушался тебя, то никогда бы моя работа не стала моей жизнью.

–– Я тебя не понимаю.

–– Вот именно, что не понимаешь! Ты никогда не понимала, насколько мне необходима эта работа в мастерской. Если бы я тогда послушался тебя и ушел оттуда, то что бы меня ждало? Ну пошел бы я куда-нибудь учиться. Единственный плюс от этого был бы в том, что я бы в Чечню не попал.

–– Куда?! – У Марьи Дмитриевны перехватило дыхание.

–– Да, мама, я там был. Думал, ты никогда об этом не узнаешь, но вот проговорился. Мы скрывали это от тебя, чтобы не расстраивать.

–– Мы? А отец?

–– Да, он знает. И Света догадалась в первый же день после моего возвращения.

–– Только я ничего не знала.

–– И не узнала бы никогда. – Лёша тяжело вздохнул.

–– Что, сыночек?

–– Знаешь, из-за этой аварии не только моя семья пострадала.

–– А кто ещё?

–– У нас в мастерской полгорода обслуживается… обслуживалось. Не представляю, что теперь с Валерой будет.

–– А что?

–– Мама! Где он в нашем захолустье нормального автомеханика найдёт?

–– А сам он?

–– Да какой из него автомеханик? С первого дня, как я в мастерскую пришел я всё за него делал! Только Кирилл Владимирович лишь год спустя обо всём догадался. Думал, что я всего лишь помогаю его сыну.

–– Неужели так трудно найти автомеханика?

–– Такого, как Лёша, вообще не найдешь! – в палату вошла Света. Она только что проснулась и не успев даже умыться, сразу помчалась к мужу.

–– Света?

–– Лёша, мне надо уйти. Но я скоро приду. Только утром я вспомнила, что недавно устроилась на работу. Вчера был понедельник, а я не появлялась.

–– Света, какая тебе теперь работа?

–– Марья Дмитриевна, мне надо просто пойти туда и уволиться.

–– Уволиться? У тебя через 3 месяца наступит время декретного отпуска.

–– Я знаю. Но ведь до него целых 3 месяца!

Когда она появилась в «Гранате», на неё сразу набросились:

–– Это что такое?! Вчера вообще на работе не появлялись, сегодня опоздали!

–– Я увольняюсь.

–– Что значит увольняетесь? А кто работать вместо вас будет?

–– Ищите себе другого сотрудника. Мне здесь делать больше нечего.