– А потом?

– А потом мы виделись в основном случайно. В торговых центрах, как тогда или на улице. У нас редакция как раз недалеко от её института находится, вот и случалось пересечься. Несколько раз обедали вместе. И всё.

– Хорошо, - произнес оперуполномоченный, делая очередную запись.
– А не знаете, встречалась ли она с кем? Был ли у неё молодой человек?

– Был, - ответил я.
– Артёмом вроде звали. Они учились вместе. А других подробностей я не знаю.

– Последний вопрос. Андрей Калинин кем вам приходится.

– Двоюродный брат, родной брат-двойняшка Юли. Сейчас в армии на срочке служит.

– А когда должен вернуться, не знаете?

– Не знаю... Вру. Если мы его провожали в армию прошлой вечной, то где-то сейчас и должен демобилизоваться.

– Он вам звонил-писал, когда собирается приехать?
– вновь вопрос, на который я вроде как уже ответил.

– Нет, - даже раздражение прошло, я слишком устал.

– Тогда прочитайте, всё ли верно, - опер протянул мне исписанные листы бумаги, и, вытянув из кармана пачку сигарет, подошел к окну.
– Не против, если я закурю?

– Нет, курите, - согласился я, вчитываясь в корявый подчерк, пока полицейский открывал окно.
– Да, вроде всё верно.

– Тогда на каждой странице поставьте подпись, и в конце 'С моих слов записано верно, мною прочитано'.

– Хорошо, готово. Держите, - я вернул бумаги.

– Следователь с вами свяжется позже. Будьте на связи.

– Обязательно. До свидания.

– Подождите, я вас провожу. Без меня вас не выпустят, - опер затушил недокуренную сигарету в пепельнице и пошел на выход вместе со мной.

Небольшой кабинет остался позади, нас принял темно-синий коридор отделения полиции, где сейчас в этот утренний час было пустынно и безлюдно. Обшарпанная лестница спустила нас на первый этаж, а дежурный выпустил меня через решетчатую дверь наружу, после того как сопровождающий меня опер расписался в журнале посещений.

Оказавшись на улице, я вызвал такси. Сейчас нужно добраться до редакции, сдать снятый за ночь материал, написать короткий отчёт, и только потом я, наконец, освобожусь. Ну а потом... Потом надо будет позвонить тёте Вале.

Через двадцать минут я входил в помещение редакции телеканала. Никто лишних вопросов не задавал, задержки, связанные с показаниями в полиции, были обычным явлением для нас.

Отдавая монтажерам флешку с записями, я уточнил.

– Ребят, последние видео, там, где убийство девушки, переформатируйте в более легкий формат. Сегодня придут из полиции за ним.

– А сразу они скопировать себе не могли? Ты же от них приехал.

– Ага, могли. Вот только свободного места в сорок гигов у них на компе не оказалось. Так что переформатируйте и запишите на какой-нибудь диск, хорошо?

– Да нет проблем.

Всё. Я свободен. Адиос работа!

До завтрашнего утра я могу здесь не появляться. У меня по графику сегодня должен быть отсыпной, которым я без зазрения совести и воспользуюсь.

До квартиры, что я снимаю, было минут тридцать ходьбы, и я решил прогуляться. Нужно было структурировать мысли, что роились в голове с самого происшествия. А самое главное - нужно было подыскать слова, которые я скажу тёте.

Как всё странно и быстро произошло. Следственно оперативная группа приехала через двадцать минут после вызова. Скорая помощь появилась примерно в это же время. Людей вокруг тут же стало слишком много, и меня оттеснили в сторону.

Потом первичный опрос меня на мете, позже более подробный, но уже в отделении, где я почти час общался с дотошным оперуполномоченным.

И за всё это время, толком задуматься над тем, что произошло, не получалось. То, что Юлька, смешливая рыжая девчонка, которую я помнил с её рождения, умерла в страшных мучениях - поверить было не возможно.

Я вроде и смирился с этим, но не верил.

Это все морок. Наваждение. Обман. Этого просто не может быть. Просто потому что не может быть никогда!

Но я это видел собственными глазами. Сам.

Звонить тётке я сразу не стал. В первую очередь я позвонил матери и рассказал о горе. Мать онемела на минуту, не в состоянии поверить услышанному. Но мне удалось добиться от неё ответа, выведя из ступора.

– И иди к тёте Вале, будь с ней, чтобы ничего не натворила плохого. Я ей минут через десять позвоню.

Мама и тётка - сестры двойняшки, всю жизнь вместе. Что случается с одной - то всегда происходит и со второй. И горе и радость. Все праздники наши семьи встречали всегда вместе, когда Юлька с Андреем постоянно пропадали в моей комнате.