Так что начал

– Замахнулся на то, что мне было не по плечу. Выложился на заклинании, которое проходят только на восьмом году обучения. Но у меня не было выхода.

Вспоминать об этом было неприятно, но Ульрих начал рассказывать и увлёкся. Когда тебя слушает раскрыв рот красивая девушка, невольно хочется говорить и говорить. Конечно, хвастаться приятнее, но иногда стоит и пожаловаться на судьбу. Сочувствие во взоре слушательницы — просто бальзам на раны. Так что виконт разошёлся и припомнил все подробности.

– Мы сдавали последний практический зачёт перед экзаменационной сессией. Я учусь на боевом факультете, так что проходил он на полигоне и представлял из себя полосу препятствий. У нас там их несколько, различающихся по сложности. Понимаешь, я не самый плохой студент и для меня положенный для четвёртого курса уровень не представлял трудностей. Да мы эту полосу несколько раз перед этим проходили! Знали: на зачёте будут те же препятствия и ловушки, только в новой последовательности. Группы у нас по десять человек и в своей я шёл последним. Хотел в начале, чтобы быстрее отстреляться, но преподаватель поставил меня в конец. Сказал: как самого сильного в группе. Мне, дураку, это польстило.

Девушка вдруг спросила:

– А ты видел, как другие проходили препятствия?

Эгон покачал головой.

– Нет. Полигон устроен так: входишь и ничего кроме своей дороги не видишь. Твои товарищи тоже тебя не видят, а преподаватели наблюдают через специальное устройство. Если что-то случится, можно подать сигнал бедствия, только тогда это будет незачёт и придётся сдавать повторно. Три повтора — и вылетаешь. Так что лучше такими вещами не злоупотреблять.

– А если со студентом случится беда и он не сумеет подать сигнал?

Она соображает, вопрос задала не в бровь, а в глаз.

– Преподы всё видят и вытащат тебя, но тогда сначала идёт разбор происшествия и если ты сам виноват, то вылетаешь сразу, второй попытки не будет. Ну вот. Моя полоса препятствий началась как обычно, но вдруг стали попадаться незнакомые ловушки и препятствия. Не совсем незнакомые, я о таких читал, но их проходят на старших курсах.

Виола явно прониклась грозившей Ульриху опасностью, но не поняла тонкостей, потому что воскликнула:

– Ты мог подать сигнал бедствия!

– И идти на пересдачу?
– возмутился юноша, - Никогда! Эгоны не сдаются! Сглупил. Мне бы сразу сообразить, подать сигнал и потребовать комиссию: полоса-то явно не для нашего курса. А я решил всех уделать. Уделал, только не всех, а себя.

Тут Ульрих почувствовал, что с самокритикой пора завязывать, а то вместо сочувствия можно получить презрение, и продолжал уже в другом ключе:

– По сути я почти справился! Все ловушки обошёл или обезвредил. Вот только последнее препятствие… “Серая стена”… Убойное заклятье, четверокурснику она в принципе не по зубам. Но поверь: я не зря был одним из лучших на курсе. Есть для неё контрзаклинание и я его даже знал. Вот и применил. Сглупил, конечно, силы не хватило и не могло хватить.. Если бы не выложился на предыдущих, то и «стену» бы одолел. Надо было прикинуть остаток резерва, а потом лезть… Тут есть одна тонкость: когда такое заклинание начинаешь, бросать уже нельзя, а то откатом так шарахнет — костей не соберёшь. Вот я и тянул силу до самого конца, пока не упал без сознания. Судя по тому, что жив остался — вытянул. А очнулся уже в вашей телеге. Больше ничего не помню.

Виола ласково потрепала своего пациента по руке, породив этим надежды в его душе. На самом деле она просто хотела подбодрить пострадавшего. Затем сказала:

– Я поняла как всё произошло. Тебе каким-то образом подсунули не ту полосу препятствий, которую ты должен был проходить. Думаю, это мог сделать только преподаватель. Я права? Хотя можешь не отвечать, это очевидно.

Эгону это вовсе не казалось очевидным, но по зрелом размышлении он согласился с девушкой. Ни студенты, ни кто-то со стороны просто не были допущены к управлению магией полигона. И потом, зачем магистр Закариос поставил его последним? Не затем ли, чтобы осуществить свою коварную диверсию без помех?

От этих мыслей кружилась голова.

Виола заметила, что пациент снова ослаб и положила руку ему на лоб. Ульрих чуть не задохнулся от восторга: от ладони девушки к нему текла тоненькая, но такая приятная струйка магии! Он уже хотел снова уйти в сон под такой приятный аккомпанемент, но тут услышал:

– Ули, пожалуйста, подожди ещё немножко, не засыпай. Ты очень интересно рассказывал и мы про это ещё поговорим, а сейчас скажи мне главное. Вот ты вышел из своей магической комы. Значит ли это, что структуры, ответственные за магию в твоём теле восстановились?

Молодой маг оживился. Он никак не ожидал, что эта простолюдинка обладает столь глубокими познаниями в лечебной магии. По сути, если отбросить тонкости, она была права и он поспешил это подтвердить.

– Да, всё верно.

Девушка вдруг замялась, а потом выпалила:

– Понимаешь, мы до сих пор лечили тебя чужой жизненной силой. Ведьмы у нас нет, поэтому мы нанимали служанок, чтобы они обнимали тебя во сне, а днём я делилась чем могла. Нам так целитель посоветовал. Сказал, что много силы сразу тебе нельзя, а у меня много и нет. Чуть-чуть, за день на две зажжённые свечи удаётся накопить. А девушки вообще жизненную энергию отдавали. Но теперь ты в сознании. Я знаю: жизненную силу мы тебе вернём сном и едой. А вот магию вернуть не сможем. Я, конечно, готова и дальше с тобой делиться, но есть же другие способы? Может, ты их знаешь? Я не требую от тебя ответа сейчас, отдыхай, набирайся сил, но подумай заодно: нет ли какого другого способа получить магию?