— Забудь пожалуйста то, что произошло на горячих источниках, — выдохнула Зеновия, подняв голову.

Иссей резко притих. Он готов был услышать любое ласковое нежное слово, но не прямой отказ. Глаза медленно стали потухать, былая радость начинала выветриваться из головы, вновь возвращая его в прежнее состояние. Как? Почему? Эти мысли крутились в голове бывшего демона, но объяснения им он найти не мог. Весь хмель как рукой сняло, а сознание прояснилось. Мысли в голове лихорадочно метались, и кровь ударила в голову.

— Я понимаю, это было резко… — Зеновия была серьёзной, как в самую их первую встречу: взгляд был строгим, на лице не было ничего, кроме решимости. — Но так будет лучше и для тебя, и для меня. Не обессудь!

Брюнет молчал, не решаясь что-либо сказать. Они простояли ровно минуту, и девушка решила, что парень просто находится в смятении. Синеволосая сжала губы, превратив в тонкую полоску: он не дурак, а хороший друг, и уж точно поймёт, почему так надо. Зеновия продолжила свой путь, оставив парня за своей спиной.

— Так будет лучше? — повысил голос Иссей, с явной обидой глядя в спину девушке. Градус капал на агрессивные чувства, отчего бывший демон разозлился. Синевласка остановилась и повернула голову в его сторону. — Быть может, лучше для тебя? Откуда ты знаешь, что чувствую я? Почему решила всё за нас двоих? А моего решения спросить не хочешь? Тебе плевать на то, что я чувствую?! Разве я сделал что-то не так?! Разве произошедшее было настолько отвратительным?! — под конец он сорвался на крик.

— Я знаю, что ты чувствуешь, но… — Зеновия потупила взгляд, не решаясь это произнести.

— Тогда что? У тебя есть кто-то другой? Эдвард? Покажи мне тайного поклонника! Что у него есть такого, чего нет у меня?! — продолжал бушевать парень медленно, подступая к девушке.

— Нету у меня никого, успокойся! Я по-прежнему одинокая девушка-экзорцист, которая обучается в Школе Экзорцизма.

— Ну поня-ятно! Значит, парни не в твоём вкусе, да? Понятно теперь, почему такие намёки в сторону Ирины делаешь. — мрачная улыбка наползла на лицо Иссея, я голос так и сочился ядом сарказма.

Зеновия вспыхнула. Сократив расстояние между ними, девушка занесла ладонь и залепила Иссею пощёчину, оставив покрасневшее от удара пятно на щеке. Хёдо пошатнулся, но удержался на ногах. От обиды он совсем перестал подбирать выражения и перешёл на личности, а также наговоры. Ярость и злость отступили, и он, наконец, осознал все то, что наговорил девушке. А ведь он совсем не собирался грубить ей… что на него нашло?!

— Пускай я и нарушаю по-максимуму законы Священного Собора, но любой, кто назовёт меня подобной низшему существу, будет уничтожен и не только! — Зеновия хмуро глядела в карие потухшие глаза юноши, который не желал даже встречаться с ней взглядами. — У меня были на то причины, чтобы отказать тебе.

— Причин нет! Ты просто боишься отношений… — глухо ответил юноша, опустив голову к земле.

— Риас Гремори, или по-другому — Президент!

В который раз Хёдо притих, стиснув зубы. Он перевёл взгляд на девушку и понял, что та совершенно не шутит в произношении своих слов и не лицемерит. Но… Откуда она знает о ней?

— Ты несколько раз произносил это имя во сне и почему-то проклинал Райзера Феникса, — объяснила Зеновия, скрестив руки на груди. — Говорил что-то про месть, про спасение оккультного клуба и про потерянный артефакт.

— Ты… — Иссей не знал, что ему ответить в этот момент.

— Также это слышала и Ирина. Мы обсуждали план на будущее по поводу возвращения домой, как вдруг услышали крик в твоей комнате. Ты вдруг стал рвать подушку и выкрикивать: «Я убью тебя, Райзер Феникс! Верни мне моего Президента! Верни мне Риас Гремори!».

Хёдо не смел произнести и слова, понимая, почему пошла в отказ Зеновия… Что кривить душой — она и в самом деле ему снилась. И не только она — весь тот злополучный день: Рейтинговая Игра, поражение группы Гремори, его прорыв на бал, поединок с Фениксом… вся боль, унижение и разочарование в себе топили его каждую ночь, возвращая в пережитый им кошмар. Путешествуя, общаясь со спутниками, работая, он задвигал все мысли о прошлом далеко вглубь себя, и стало казаться, что жизнь налаживается. Тем более, что последние события и вовсе не давали думать о постороннем…

Но по ночам он вновь возвращался в тот зал, вновь оказывался на полу — побитый, обессиленный, униженный… но… эта боль и ненависть стали понемногу уходить, а свет вновь проникать в его душу. Эта заслуга его спутниц, которые порой своим поведением заставляли его хохотать до упаду, а порой скрежетать зубами от злости. Постепенно новые впечатление заменяли прошлое, делая его жизнь легче. Теперь он по-другому смотрел на произошедшее…

— У тебя уже есть любимая девушка, — грустно хмыкнула девушка, скрестив руки на груди. — Я не могу претендовать на тебя, да и нельзя мне.