Мэй кивнула, и Эдвард решил, что без чая дальше разговор продолжать не может. Он взялся за ручку металлического, покрашенный в белый цвет, чайника и наполнил до краёв свою кружку горячей водой, а после насыпал несколько мельчайших ломтиков туда. С одной стороны, ему было несколько даже жалко Мэй. Девочка не вызвала у него каких-либо злых мыслей насчёт себя, да и не вела себя вульгарно, как делал это Яо при их первом знакомстве. В её карем взгляде читалась мольба и сотрудничество с аместрийцами. С другой стороны, у Элрика не пропало чувство, что вся эта погоня за философским камнем может обернуться крахом как для него, так и для его спутников. Впрочем, Ирина лишь пару раз вмешалась в разговор — всё остальное время взгляд экзорцистки был прикован к книге. Шидоу не разбиралась в политике Аместриса, и уж тем более не знала о положении этой страны. Гости из другого мира совершенно не имели ни малейшего понятия, как помочь нынешним жителям. Они искали только путь домой, остальное для них отходило на второй план.

Ветер подул в приоткрытое окно, облака тем временем полностью приобретали иссиня-темноватый цвет, заляпав еле рыжеватое небо чернильными кляксами. Медовласка приподняла голову и посмотрела с тоской в сторону форточки. Печальные мысли так и не покинули её голову.

— Да уж, местные так добры, что выделили нам пятизвёздочный номер! — с сарказмом пропыхтел Эдвард. Поднявшись, алхимик несильно хлопнув форточкой и снова вернулся на своё место. В отличие от ещё одной любительницы сделать что-то похожее, связанное с господином Яо, блондин пил большими глотками, чем вызвал у брюнетки долю изумления. Когда-то Мэй питала лёгкую влюблённость к этому самому Эдварду Элрику, который славился значительным мастерством в алхимических преобразованиях. И какое же посетило её разочарование, когда шикарный обаятельный алхимик оказался в её глазах почти тем же ребёнком, который до невозможности амбициозен.

— Я очень прошу вас помочь мне, — умоляюще попросила Мэй, опустив голову и закрыв глаза. Её брови дрогнули. — Мне всего лишь двенадцать лет, и я совершенно не смыслю в делах политических. Но мне нетрудно пойти вам на выручку, если это понадобится. Согласна на всё, вплоть до обучения рейнтанджицу.

— Рейн… Тадж… Цу-цу… Что? Да язык сломать можно!

— Ну, на языке Ксинга, это означает «алхимия», только с более лучшими качествами. В рейнтанджицу входят такие свойства, как: созидание материи, анти-материальный щит и исцеление. Двенадцатый принц не имеет никакого отношения к алхимии, пользуясь лишь холодным оружием и сноровкой шиноби. Я же могу внести вклад в твой алхимический арсенал и помочь всем, чем можно.

— Занятно! — с любопытством ухмыльнулся Эдвард, поставив чашку на стол. — Хм… Я бы сначала взглянул на твоё рейнтанджицу, а потом уже делал выводы. Давай-ка ты попробуешь вылечить одну из прихвостней Яо, ок?

— Ну уж нет! — запротестовала Мэй, тут же нахмурившись, чем вызвала изумление у Элрика. — Для меня они — потенциальные враги! Если я им помогу, они тут же бросятся в погоню за философским камнем.

— Они потеряли лидера, так что их поиски проклятого красного куска приостановлены, — мрачно выдала Ирина, даже не посмотрев в сторону иностранки. Медовласке не понравилось заявление Мэй насчёт гонки за каким-то камнем, в котором может быть от одной тысячи людских душ до нескольких. Девушка вообще не одобряла эту идею, и оттого, что никто не соглашался с её мнением использовать другой, более гуманный способ, на её плечи ношей свалилось разочарование. — А оказать помощь другому — это не грех и не плохое дело!

В комнате повисло молчание. Ни Эдварду, ни Мэй, не было что сказать. А что можно было поставить под галочкой «возразить», когда Шидоу говорила чистую правду? Элрик и сам знал о секрете проклятого камня, но свои мотивы он мог оправдать — ему нужно было спасти брата. А теперь уже воскресить из мёртвых. Из-за разрушительной силы Шрама, Альфонс превратился в груду металла, которую Эд, собрав, оставил у себя дома, в столице Аместриса. Блондин искал любой способ вернуть своего младшего брата, который, по габаритам металлического доспеха, являл себе более грозный и старший вид, ежели Цельнометаллический.

Мэй совершенно не знала, что сопротивопоставить Ирине. Потому что она не имела ни малейшего понятия о том, что встретившийся ей на пороге Иссей и противница использования проклятого камня Ирина пришли из другого мира, где всё основывалось на печатях, призывах и служения кому-либо. Во всяком случае, Иссей раньше служил Риас Гремори и носил в левой руке Багрового Императора Драконов. И всё это осталось в прошлом.

— Ладно, давай не будем расстраивать моего друга и сразу перейдем к делу, — кашлянув, продолжил Эдвард, с грустью посмотрев в сторону отвернувшейся от них Ирины. Её точку зрения он понимал и в глубине души одобрял — именно из-за алхимии, братья Элрики потеряли свою маму, Тришу Элрик. Но философский камень ему нужен был позарез: только так Эдвард мог искупить свою вину перед Альфонсом.

— Эм… А это ещё что такое?

Блондин, подёргивая правым глазом, только сейчас заметил, что на коленях у маленькой девочки сидит странное чёрно-белое существо и мирно спит. Поначалу ему казалось, что это простая игрушка, пока та самая «игрушка» не пошевелила лапой и не зевнула. Внешне она напоминала собаку, только незнакомой ему породы.

— Это панда, — опередила брюнетку Ирина, краем глаза посмотрев на причину удивления алхимика. — Медведь, питающийся тростниками в тропическом лесу. Внешне выглядит довольно спокойной, но может быть опасной. Потому что это всё равно порода хищного зверя.

— Ам… А… Ну… О… О… — две пары глаз, широко распахнутых, приковались к медовласке, которая, не спеша, перевернула страницу, выдержала паузу в десять секунд, а потом улыбнулась.

— В малом виде хищник не опасен. Максимум может несильно укусить или поцарапать.

«Да уж, она ничем не хуже Иссея в плане странностей» — усмехнулся Эдвард, не озвучив мысль. Мало того, что пришли с Совершенным Оружием, так ещё и о мире рассказывают немало чудес. Даже во Вратах Истины блондин не так терялся. Хоть и видел их один раз.