– Тащите малый штандарт, - приказал вильдграф, - пускай знают, что я сам к ним иду!

Против этого Мартин возражать не стал, и как только к нашему небольшому отряду присоединился знаменосец с личным штандартом вильдграфа, мы отправились к воротам крепости. Нас выпустили из лагеря, отодвинув повозку, преграждавшую проход в частоколе, и мы зашагали по ничейной земле, разделявшей враждующие войска.

Напротив нас отворились ворота крепости, и оттуда вышел такой же небольшой отряд скандинавов. Возглавлял его воин воистину потрясающих размеров в плаще из шкуры чёрного медведя с серебряными застёжками. Не стоило гадать, кто это. За ним шагали двое молодых парней. Первый нёс щит, второй – меч в богато украшенных ножнах, вооружение как раз под стать гиганту-скандинаву. Их окружали крепкие воины, пускай и уступающие в массивности предводителю, однако они тоже производили сильное впечатление, несмотря даже на архаичные доспехи, круглые щиты и мечи с секирами, какими в Европе не воевали уже во времена моего прадеда, а то и пораньше. Это были настоящие воины, и каждый из них куда опасней солдат из вильдграфова войска, пускай даже и с таким устаревшим оружием.

– Привет тебе, - раскатистым голосом первым поприветствовал вильдграфа предводитель скандинавов. – Зачем ты пожаловал в мой дом?

Говорил он со страшным акцентом, коверкая слова и заставляя какое-то время думать над тем, что же он произнёс.

– Это ты пришёл ко мне незваным гостем, кальмарец, - выплюнул ему в лицо вильдграф, - и я говорю тебе: пошёл вон с моей земли!

– Эта земля того, кто сможет удержать её, - нагло ответил Чёрный медведь. – Здесь не было ни одного твоего человека, когда я с дружиной явился в крепость и занял её. Теперь тут моя земля! Я здесь стою и всякая деревня, до которой сумею дотянуться, будет платить мне! Таков закон!

– Плевать я хотел на твой закон, - отрезал вильдграф. – Здесь я – закон!

– Ну тогда сразишься за свой закон и свою землю? – спросил Чёрный медведь. – Один на один! Кто победит – забирает всё!

– Это ты хотел мне предложить? – разочарованно бросил вильдграф. – У меня больше людей, мы лучше вооружены, я уничтожу тебя, кальмарец. Без поединков.

– Выходит ты трус? – приподнял кустистую бровь скандинав.

Будь вильдграф таким человеком, каким хотел, чтобы его считали, он бы не спустил врагу оскорбления. Но он был куда спокойнее и умнее, нежели желал показаться, а потому пропустил эту откровенную провокацию мимо ушей.

– Скоро узнаешь, - ответил вильдграф и демонстративно повернулся спиной к Чёрному медведю.

– Я буду ждать тебя в гости, - бросил тот на прощание и направился обратно к воротам крепости.

Как только мы вернулись в лагерь, вильдграф тут же собрал короткий военный совет. Он предназначался лишь для того, чтобы подтвердить боевую готовность. План атаки на крепость явно был подготовлен давно.

– Мартин, бери лучших бойцов и отправляйся на позицию, - отдал приказ вильдграф. – Сигнал к атаке обычный.

Ландскнехт кивнул, закинул на плечо двуручный меч и ушёл.

– Мужики готовы? – задал вопрос вильдграф.

– Готовы, - кивнул ему один из офицеров. – Щиты сколотили на совесть, топоры есть у каждого. Бревно для тарана заострили и обожгли.

– Капеллан, - обратился к высокому, облачённому в чёрную монашескую рясу человеку вильдграф, - пускай ваши люди отправляются по лагерю. Мы начинаем атаку через десять минут.

– Этого времени хватит для причастия, - сухим тоном произнёс похожий на грифа капеллан, явно приставленный к вильдграфу инквизицией. Вряд ли у того в войске когда-либо водились священники.

– Тогда, с богом, - кивнул вильдграф. – Начинаем.

Как только священники обошли выстроившихся в лагере солдат, окропив их головы святой водой и дав отведать просфоры, вильдграф отдал приказ атаковать.

Тут же отодвинули телегу, закрывающую проход в частоколе, и на ничью землю выбежало несколько десятков мужиков. Они явно не были солдатами – обычные ополченцы, кого частенько отправляют в первых рядах в атаку, жертвуя ими, чтобы прикрыть настоящих солдат. Одетые в тулупы и овечьи шубы, защищающиеся кое-как сбитыми из досок щитами, вооружённые дедовскими секирами, а кто и просто плотницкими топорами, они неслись к стенам крепости. Шестеро самых крепких тащили таран – здоровенное бревно, обтёсанное с одного конца и обожжённое в костре для пущей прочности.

На стенах выросли фигуры лучников – дали залп по бегущим мужикам, и тут же нырнули обратно. Почти каждый скандинав умел неплохо обращаться с луком, а потому стреляли сейчас едва ли не все защитники крепости. Стрелы ударили по толпе мужиков, выбивая тех, кто не успел поднять щита. Они валились в грязь, в основном раненные, и катались там, под ногами у товарищей. Последние же не обращали на них никакого внимания и бежали дальше, наверное, в душе радуясь, что смерть выбрала не их.

– Эх, пушчонку бы мне сюда хоть одну, - посетовал вильдграф, глядя на крепость, - можно было б и вовсе без черни обойтись.

Он выразительно глянул на капеллана, стоявшего рядом. Тот сделал вид будто не понял намёка.

Во время второго залпа скандинавы, видя, что ответа с нашей стороны нет, осмелели и теперь кое-кто из них стрелял уже прицельно, выбирая себе в мишени крестьян, тащивших таран. Двое из них рухнули в грязь, но их тут же заменили. Мужикам явно было сказано, что в лагере их не ждут, и пока не будут разбиты ворота, они могут обратно не возвращаться.

Третий залп скандинавы дали уже совсем открыто, убив или ранив многих из крестьян. Те даже уронили таран, отчего образовалась заминка, и пока его поднимали, не прячущиеся уже за стенами скандинавы сумели прикончить ещё несколько человек.