* * *

Отшумела вечеринка, наговорили, как всегда, кучу комплиментов, рукопожатия, похлопывания по плечам, шмузинг высшего калибра. И намеки на предводительство ... Окей, спокойной ночи, дети ... Хорошие пёсы, все-все, вот вам угощенье ... Дорогая, я задержусь в кабинете ... Хорошо тут, тихо, в угловой комнате на втором этаже, все окна затенены деревьями ... не то что там - восемь лет на витрине ... Старинные часы пробили полночь ... Что же ты, старый приятель, там такое написал?

Здравствуйте, мистер Президент!

Мне доставило большое удовольствие написать вам это письмо, в котором я прежде всего хочу поздравить вас с блистательным завершением президентства. Оно войдет в историю страны как великое достижение нашей демократии.

Наряду с этим есть и другая причина, заставившая меня изложить нижеследующее - это беспокойство и озабоченность тем, что происходит в стране сегодня. Я это пишу вам как коллеге по нашему общему проекту Ar51-NT-TT-2025. Пусть вас не шокирует открытое

употребление этой аббревиатуры - через некоторое время все тайное станет достоянием цивилизации (пожалуйста, ознакомьтесь с распечатанными слайдами).

В этом весьма кратком сопроводительном письме я лишь процитирую то, что мы с вами слышали в речи Авраама Линкольна 19 ноября 1863 года при открытии Национального солдатского кладбища в Геттисберге. Вот конец его выступления, которое я записал на диктофон. Кстати, опубликованные в дальнейшем пять версий его речи почему-то опускают несколько слов:

"... Давайте же мы, живые, посвятим себя тому неоконченному делу, которые вершили здесь эти воины. Давайте посвятим себя здесь великой работе, которая нам предстоит, и преисполнимся ещё большей решимости отдать себя той цели, которой павшие здесь отдали себя всецело и до конца. Давайте торжественно поклянёмся себе и грядущим поколениям, что смерть их не окажется напрасной, что эта Богом хранимая нация обретёт возрождённую свободу. Что демократия - это прямое самоуправление, власть народа волей народа и для народа - не исчезнет с лица земли."

Мы с вами могли бы встретиться в любое удобное для нас время, у вас в Вашингтоне, либо у меня в Сиэтле и обсудить без лишних формальностей и без лишних ушей очень важные, осмелюсь сказать - наиважнейшие для судьбы страны и мира в целом события.

Искренне ваш,

Энжи Сантьяго

P.S. Телефоном, соцсетями, электронной почтой и т.п. для связи со мной прошу не пользоваться во избежание контроля со стороны АНБ.

Мн-даа ... однако, ты и тогда был "совестью команды", не по годам серьезный и ответственный парень. А тут ... такое письмо ... Что еще в конверте ... ч-черт ... я же видел это у него на сайте. Правда, времени тогда не было, эта дурацкая гонка и бесконечные перепалки между кампаниями Пилли и Голда. И я, в качестве толкателя или тягла для нее ... будь ты проклят, Форос. Хорошо тебе, Энжи, ни от кого не брал, никому не должен ... пока ... Утром надо поручить секретарю связаться с Сиэтлом, не забыть - бумажной почтой. Барни одобрительно хмыкнул и отправился спать.

* * *

Как было обговорено в письменном обмене, Барни встретился с Энжи на его небольшой яхте в яхт-клубе Леди Марибел. Статус президента, хоть и бывшего, в смысле паблисити, был не сильно отличен от предыдущих лет. Да, меньше охраны, не те вертолеты-самолеты-лимузины. Но зоркий глаз папарацци был взведен круглосуточно. Приходилось иногда прибегать к ухищрениям. На этот раз трюк с переодеванием и сменой автомобиля удался как нельзя лучше. Старые приятели веселились как дети. Энжи предложил и Барни согласился, что их встреча должна быть абсолютно конфиденциальной и ни одно слово не просочится в прессу, ну а фото - тем более.

После легкого ланча, шуток и воспоминаний "заговорщики" устроились на корме яхты, которая медленно ходила по кругу в центре озера Юнион. Предстоял серьезный разговор.

– Так ты эту запись с диктофона скопировал по возвращении?

– Нет, конечно! Ты ж помнишь, что на выходе из кабинки нас всегда ждала группа техподдержки. Мы всю аппаратуру и артефакты сдавали подчистую.

– Да, помню ... ну и как ты это сделал?

– У меня был второй, мой собственный диктофон, я его в подкладку зашил, а в кармане всегда мог включать-выключать.

– Так ты записывал не только то, что по заданию, а и ... Ну, жулик!

– Ну, да! Если бы нашли ... не знаю, что бы тогда было ... Ладно, Барни, дело не только в том, что историю искажают своими выдумками все, кому не лень, чтобы прославиться. Но и в том, - я думаю даже, это главное - что делают те, кто знает о предстоящих событиях.

– Ты так говоришь, будто я - в их числе.
– Барни криво усмехнулся, а от Энжи не ускользнула скрытая виноватость этой улыбки.

– У меня к тебе есть претензия, если позволишь ... Ты помнишь, что согласно декларации о неразглашении, которую мы все там подписывали, был такой пункт, что события, освидетельствованные в будущих временах, никоим образом не могут быть донесены в наше время, дабы не изменить ход событий истории ... Не играйте в Бога ... Извини уж за юридические навороты... Но! Из этого правила сделали исключение.