Как будто это было вечно – служение жрецов и воинов, чудесные летательные и стреляющие машины, великий город Мен-Нефер-Ра, дворец бога и пирамида Ра в пустыне*…

Только теперь дети стали понимать, как все начиналось.

– Я не верю, - благоговейно сказал Менес, когда Киа закончила читать вслух. Киа пристально посмотрела на друга.

Он сказал это так, как говорят: я постиг истину.

– А я верю, - коротко сказала она.

Дети замолчали. Им вдруг стало страшно в этом огромном зале, все показалось чуждым. Как будто существо, которое они называли своим богом, сквозь все стены узрело в них угрозу и сменило теплоту на враждебность…

Киа провела рукою по глазам, почувствовав, что они заболели от разбора иероглифов. Стало совсем темно. Неужели они просидели в классной комнате до ночи?

– Как мы вернемся? – шепотом спросила внезапно оробевшая девочка.

– Надо придумать, - ответил Менес.

Мальчишка накрутил косу на палец, хмуря брови.

– Просто пойдем отсюда, - сказал он после небольшого раздумья. – Если увидят – рабам ничего не скажем, а если встретится стражник…

– То что? – резко спросила Киа.

Она боялась. Ее страх передался и Менесу, и он досадовал на нее.

– Скажи, что ходила по нужде, - грубо сказал мальчик.

Киа фыркнула.

– Хорошо придумал…

Они приглушенно засмеялись, и от этого почувствовали себя лучше.

– Не пойдет, - сказала Киа, когда смех стих. – У нас же будут с собой свитки.

– Оставим их здесь.

Мальчик резко встал и, собрав папирусы, отнес их в угол.

– Ну вот и все, а завтра заберем.

– Нет!

Киа выхватила из груды свитков драгоценный папирус Хат.

– Вот что я сделаю.

Менес с ужасом проследил, как девочка, пыхтя, запихивает старинную книгу себе за пазуху.

– Ты представляешь, что будет, если она выпадет у тебя из-под юбки у кого-нибудь на глазах? – спросил мальчишка. – Тогда сразу поймут, что ты украла ее. Ты умрешь, и никто тебя не спасет!

Киа отнеслась к его словам с полным безразличием.

Она крепче прихватила рукой свиток, после чего первой покинула библиотеку. Менес не успел ни попрощаться, ни вообще что-нибудь сказать.

“Сумасшедшая! Мы оба сумасшедшие!”

Мальчик оглядел опустевший зал, и вдруг почувствовал себя необыкновенно одиноким.

Он ни за что не хотел верить неизвестной, давно мертвой женщине, но теплый кокон веры, в котором он рос, вдруг перестал быть непроницаемым.

А если тот, кому они предались, действительно не бог? Если он… он…

Менес опустился на пол и закрыл лицо руками, как будто хотел заплакать, но не заплакал: горло и грудь разрывала невыразимая боль. В этот миг он перестал быть ребенком.

Киа крадучись пробралась в девичью спальню. Никто не заметил и не остановил ее, и девочка, сбросив сандалии и сняв с головы серебряный венчик, тихо улеглась на свою постель рядом с мирно спящей старшей сестрой. Бекет шел одиннадцатый год. Киа с внезапной тревогой посмотрела на ее нежное спокойное лицо – она вдруг почувствовала себя старшей над Бекет. Ответственной за нее.

“Ра берет себе наложниц из числа жриц. Я знаю это доподлинно”, - прозвучали у нее в ушах ее собственные слова. Киа гордилась своим знанием, но применять его к жизни, к себе… оказалось больно и страшно.

Киа отвернулась от сестры, ощущая то же, что и Менес за несколько залов от нее. Папирус хрупнул у девочки за пазухой, и Киа стиснула зубы, как будто это был грохот, который мог ее выдать. И тут вдруг послышался шепот сестры:

– Киа? Что ты делала?

Киа быстро повернулась к Бекет.

– Выходила, - прошептала она. – Спи.

Бекет помотала головой. Лицо ее было совсем детским и полным тревоги.

– Нет, тебя не было весь вечер, - шепотом ответила юная жрица. – Ты что-то затеяла. Не делай недозволенного, прошу тебя, сестра.

Киа беззаботно улыбнулась.

– Что ты! Разве я могу!

Ей было страшно и тоскливо. Но Бекет ее слова успокоили.

– Смотри же, не гневи великого бога, - шепнула она сестре. – Он наш небесный отец, он все видит! У нас должны быть чистые сердца!

Киа сдвинула брови. Ее сердце утратило чистоту этим вечером, и это уже не вернется. Бекет не думала много о смерти дяди – она еще умела отдаваться на волю Ра. Она еще была ребенком…

Киа хотела, чтобы это продолжалось как можно дольше.