А что же Нина? Она и сама порой не понимала, каковы же на самом деле её чувства к Остину.Может быть, это была и не любовь, а просто симпатия… Но между ними всё равно существовала невероятно крепкая незримая связь, благодаря которой друг с другом они чувствовали себя так легко, как не чувствовали уже давно. У Нины всё равно порой сводило живот, когда в её окружении кто-то вспоминал о Йене, но справиться с болью от расставания ей помогало именно присутствие Остина, заставлявшего её улыбаться абсолютно всегда. За это короткое время она привыкла к нему, этот парень стал для её душевных ран лучшим лекарством.

Проходили последние дни отпуска ребят. Нина и Кэндис, впрочем, не грустили: у них в запасе были ещё первые две недели июля, которые они запросто могли использовать для того, чтобы ещё где-нибудь отдохнуть. В последние же дни на Доминикане ребята отказались от активного отдыха, предпочтя его более спокойному — пляжному. У Нины наконец-то появилось время для того, чтобы заняться йогой, что она и сделала вместе с Маргарет накануне вылета в США, пригласив попробовать и Остина.

Маргарет, Нина и Остин сидели в просторном спортивном зале, разделённом на отдельные части, в каждой из которых проходили занятия по определённым видам спорта. Температура в помещении достигала 40 градусов, что было идеальным для бикрам-йоги, которой увлекалась Нина. Так как Маргарет и Остин бикрам-йогой раньше не занимались, ребята выполняли базовые упражнения, которые были характерны и для других видов йоги. Но если для девушек эти 90 минут, проведённые в спокойной обстановке, послужили настоящим отдыхом, то Остину порой казалось, что он разгружает вагоны с кирпичами. Хоть он и занимался спортом, к позам йоги он совершенно не привык, а потому растяжка давалась ему сложно и вызывала боль в мышцах. Усугубляла ситуацию и духота в помещении. Впрочем, всё, что в данный момент испытывал Стоуэлл, для человека, ранее не знакомого с бикрам-йогой, было абсолютно нормальным.

— А теперь Адхо мукха шванасана, — сказала Нина, и Маргарет с энтузиазмом кивнула.

— А по-человечески? — задыхаясь, спросил Остин, с которого градом катился пот.

— Поза собаки мордой вниз, — невозмутимо ответила Добрев.

— ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ! — взмолился Стоуэлл.

— Господи, Остин, выгнись и подними вверх задницу, — теряя терпение и еле сдерживая смех, сказала Маргарет, вставая в позу, указанную Ниной.

— Подожди-подожди, там не просто нужно поднять задницу. Он тебе сейчас поднимает так, что потом не разогнётся, — рассмеялась Нина. — Остин, смотри, — обратилась к парню болгарка, становясь в ту самую “позу собаки мордой вниз”. — Встань на четвереньки так, чтобы ладони и колени находились на ширине плеч. Пальцы рук выправь вперёд, колени выпрями.

Стоуэлл послушно выполнил просьбу девушки.

— Отлично. Теперь вдохни и на выдохе подними колени над полом, выпрямив ноги.

Остин почувствовал, как у него с непривычки начинают дрожать колени, но к своему удивлению с поставленной задачей он справился „на отлично“.

— Молодец! — с энтузиазмом воскликнула Нина. — Теперь медленно выдыхай… Твои руки должны окончательно распрямиться.

Девушка повернула голову в сторону Остина — он пока делал всё правильно.

— Теперь ты в конечном положении. Вдави руки в пол, прогни спину. Особенно верхнюю часть.

Прогибаться Стоуэллу теперь было сложнее, так как достаточной для этого растяжкой он не обладал, однако и эту команду он выполнил правильно.

— Слегка наклони голову, — продолжала Нина. — Чувствуешь растяжение мышц шеи?

— Я чувствую, что сейчас рухну на пол, — с усилием проговорил Остин.

— Никаких „рухну“, держись! — воскликнула Добрев. — Пять вдохов и пять выдохов. Сконцентрируйся на своём дыхании, если тебе кажется, что ты больше не может стоять в такой позе. Думай о том, как кислород поступает в твои лёгкие, постарайся мысленно описать то, что ты сейчас чувствуешь. Остин, дыши медленнее.

— Боже мой, и почему я забыла телефон в номере? — с хохотом спросила Маргарет, внимательно наблюдавшая за братом и Ниной. — Такой бы компромат на тебя был, Остин!

— Я тебя придушу, сестрёнка, — прохрипел Стоуэлл, изо всех сил стараясь удержать равновесие.

— Не отвлекайся, — попросила Нина.

Остин последовал совету болгарки и постарался сконцентрироваться на своём дыхании, но уже выбившемуся из сил парню это помогло мало. Те двадцать секунд, что они с Ниной провели в такой позе, показались ему вечностью.

— Опускайся, — наконец сказала Нина, и это означало, что мучения Остина закончены.

Стоуэлл с шумом опустился на пол, раскинув руки и ноги в разные стороны под дружный хохот Нины и Маргарет.

— А теперь шавасана, — важно объявила Нина, и Остин впервые за полтора часа понял, что это такое: это была так называемая „поза мёртвого человека“, которой должно заканчиваться любое занятие йоги.

— О да-а-а, — простонал Остин, переворачиваясь на спину и вытягивая руки по швам. — Это самая лучшая поза в йоге, ею можно было бы и ограничиться.

— Остин, ты неисправим, — с улыбкой сказала Маргарет.

— Да ладно, для первого занятия Остин был очень даже успешен, — примирительным тоном сказала Нина.

— Да, я не сдох, это можно отметить, — отозвался Остин, не открывая глаз.

Следующую минуту все трое провели в молчании, переводя дух.

— Удивительно, — сказала Нина, когда занятие было окончено. — Мы воплотили в жизнь большую часть из всего того, что запланировали, приехав сюда.

— Теперь со спокойной совестью можно возвращаться к вечным американским пробкам и работе, — рассмеялась Маргарет.