Оля извлекла из-под койки крепкую объемистую сумку, оставленную братом «на всякий случай». Не известно, знал ли он заранее, но, в любом случае, сумка оказалась весьма кстати. Складывая в сумку книги, одежду, тюбики с кремами и туалетные принадлежности Ольга пришла в ужас от того, сколько, оказывается, вещей было принесено из дома: аккуратно разложенное на подоконник, развешенное на крючки и спинку кровати, уложенное в тумбочку, все это пригождалось по мере необходимости, и, размываясь по пространству помещения, не создавало видимого объема. Но стоило приступить к сборам…

В палату зашла Люсьен, поинтересовалась:

— Выписываешься?

— Да, Люся, представляешь, наконец-то выйду из опостылевшей больницы. Так по дому соскучилась! — радостно воскликнул Ольга, но, взглянув на девушку, осеклась.

После случая на крыльце Люся вся как-то сникла, сгорбилась, незаметная, словно тень, блуждала по больничным коридорам, а когда возвращалась — ее лицо было печально, а взгляд тосклив.

Мысль озарила молнией. Покосившись на сумку, Ольга сказала с подъемом:

— Знаешь, у меня накопилось столько вещей, не унести за раз, давай я тебе оставлю! Вот, смотри, свитер теплый, шерстяной, сейчас лето, мне не нужен, а тебе может пригодиться — в коридорах прохладно; вот пакет новеньких полотенец, даже не вскрытый, а это крема, едва начатые, а ведь дома целый набор не распакованный — куда мне столько. Да не стой столбом, помогай! — Она принялась раскладывать на одеяло одежду, доставать разноцветные тюбики, выкладывать стопочкой книги.

Поначалу скованная, Люсьен оживилась, ее лицо разгладилось, а на щеках заиграл румянец. Она гладила мягкий ворс свитера, откупоривала бутыльки, шуршала страницами, с каждым движением возвращаясь к жизни из сумрачного мира печали, в котором непрерывно прибывала последнее время.

— И ты выбирай! — Ольга обратилась к Оксане, заметив, что та уже некоторое время с видимым интересом наблюдает за процессом. — Ведь не утащу все, да и к вам я привыкла, столько времени в одной палате провели, хочу что-нибудь оставить на память!

Оксана дернула краешком губ, сказала скептически:

— Такое не то что помнить, поскорее забыть хочется. Больница не лучшая тема для воспоминаний, но, раз предлагаешь… — Она привстала на кровати, внимательно осмотрела разложенные вещи. — Свитера и прочие шмотки мне ни к чему, все равно надеть не смогу с этими культяпками, а вот пару — тройку книжек, и вон тот крем возьму с удовольствием.

Ольга оставила на кровати указанные вещи, добавила кое-что от себя, остальное спутанным комом бросила в сумку, быстро оделась, бегло оглядела комнату — не забыла ли чего. Махнув на прощание рукой, она двинулась вслед за медсестрой, что уже вынесла сумку в коридор. Проходя мимо пустующей кровати, Ольга ненадолго остановилась, в памяти всплыло доброе лицо, а в голове зазвучал ласковый голос, тяжело вздохнув, вышла из палаты.

Спустившись с лестницы, Ольга поблагодарила медсестру за помощь. В душе царило ликование, четыре долгих недели остались позади. Несмотря на частые посещения родителей, интересные книги и появление Олега, время тянулось медленно. Жажда жизни рвалась изнутри, требуя изменений, невозможных в тесных рамках больничного распорядка. Странно было лишь одно — родители по какой-то причине не предупредили о грядущей выписке, но, по всей видимости, они просто хотели сделать сюрприз.

Ольга обвела взглядом вестибюль, ожидая увидеть родные лица, но никого не обнаружила. Предположив, что родители вышли на свежий воздух, она спустилась со ступенек и пошла к выходу, когда из-за одной из украшенных зеркалами колонн навстречу вышел мужчина. Ойкнув от неожиданности, Ольга остановилась, но, узнав Олега, улыбнулась, сказала, приветливо:

— Как здорово, что мы встретились. Минутой позже, ты бы уже не успел.

— Действительно здорово. А что случилось? — поинтересовался Олег.

— Не поверишь, меня выписали!

— Учитывая твою уличную одежду, и здоровенную сумку за спиной, поверить действительно сложно. — Его глаза смеялись. — Ну что ж, давай баул и вперед, прочь из темницы. Пойдем, я провожу, а то, чего доброго, на ступеньках споткнешься и назад в койку, благо недалеко, — сказал Олег, легко вскинув сумку на плечо.

Ветерок растрепал волосы, чуть влажный, насыщенный ароматами молодой зелени, опьянил, ударил в голову, вызывая прилив отчаянной, беспричинной радости. Ольга остановилась на крыльце, вдыхая воздух полной грудью. На ее лице блуждала улыбка, а глаза светились счастьем. Олег залюбовался, не в силах оторвать взгляд от точеной фигуры, наслаждаясь строгими, но в то же время нежными чертами лица, изящными изгибами тела.

Выражение счастья сменилось озабоченностью. Ольга завертела головой.

— Что-то не так?

Нечто в голосе Олега насторожило, но Ольга не придала значения, ответила:

— Я не вижу родителей.

— А они обещали прийти?

— Нет, но врач сказал, что внизу меня ждут родственники, причем уже давно.

— То есть, он не сказал, кто именно тебя ждет?

Ольге вновь почудилось что-то странное. Она внимательно взглянула на Олега, сказала с сомнением:

— Не сказал. Но, кого еще он мог назвать?.. — Ее глаза сузились, в голосе послышались угрожающие нотки: — Ты? Это все затеял ты?