Снейп внимательно слушал, глотая слюнки и поглядывая на лакомство, соблазнительно украшенное сверху листочками мяты и клубникой. Петунья считала трайфлы незатратным в плане усилий и средств блюдом, и готовила его буквально за полчаса из всего, что было под рукой — могла послать его нарвать в огороде малины и красной смородины, достать из холодильника замороженную прошлогоднюю вишню и консервированные персики... в общем, Северус часто думал, что из нее вышел бы просто гениальный зельевар-виртуоз. Как же досадно, что магия досталась только Лили... Теперь он жалел об этом как никто и никогда. И готов был оторвать себе злой язык, которым больно жалил Петунью в детстве.

Традиционный английский десерт вечером в столовой был принят на ура. А Снейпу все парни наперебой советовали ни в коем случае не упускать такой чудесной девушки. И что он будет полным кретином, если она от него по какой-то причине уйдет. Северус и сам это понимал, потому что Петунья ему помогала даже на расстоянии — своими кулинарными шедеврами, которыми он щедро делился с новыми друзьями. А авторитет крутого парня, имеющего в подругах Супердевушку-Мастерицу-на-все-Руки доставался ему.

«Путь к сердцам мужчин лежит через их желудок». Это он теперь знал точно. Красивой внешностью сыт не будешь. Конечно, быт можно организовать и с помощью служанок и домоправительниц, но все же, когда женщина сама заботится о своей семье — мужчине это приятно вдвойне. Такие жертвы не способен оценить только грубый и равнодушный быдло-мужлан.

Снейп очень надеялся, что не станет таким...

Конечно, ему сильно помогало раскрепоститься живое непосредственное общение с прекрасным слабым полом. Но это была лишь внешняя сторона — на самом деле ведьмы американского континента оказались ничуть не слабее своих мужчин, а где-то хитрее и коварнее, как и положено, в общем-то. Ведь внешность всегда обманчива. Тем не менее, обладая зачастую незаурядными умственными и магическими способностями, девушки не теряли своего обаяния, красоты, свежести, были всегда ухоженными, аккуратными — как будто только с обложки модных глянцевых журналов. Северус видел, что Маскирующих чар нет и в помине — его однокурсницы и в самом деле были такими, что являлось результатом тщательного ухода за собой.

Красотки не щадили его, отпуская шуточки и остроты и постепенно он тоже начал отвечать им комплиментами и приколами, так что к взаимному удовольствию обеих сторон перепалки заканчивались дружным смехом.

После сожранного в мгновение ока с чавканьем и боями за лишнюю порцию фруктово-ягодного трайфла, девчонки твердо уяснили, что у Снейпа в Британии осталась любимая девушка, и перестали смотреть на него как на потенциального кавалера и может, будущего спутника жизни. Потому что когда Северус рассказывал про Петунью, у него становилось очень смешное, глупое лицо с затуманенными восторженными глазами и строить уже ему глазки за столом было совершенно бесполезно — все пролетало мимо. Так что Вероника и Стейси бросили это дело и общались с ним исключительно как приятельницы, которым можно рассказать все и поговорить тоже обо всем.

Но не как с Петуньей...

Только сейчас, по прошествии нескольких недель, лежа в постели светлыми осенними ночами, Снейп понял, как ему тоскливо, пусто и плохо без старшей Эванс.

Казалось, потерпеть-то нужно всего лишь полгода, и он говорил себе, что справится, сможет... а вышло так, что ему общение и близость Петуньи были нужны постоянно. Да, дома он проводил ночи один, но ведь он твердо знал, что рано утром опять увидит ее стоящей на кухне и готовящей какую-нибудь очередную вкуснятину, или ползающей в гостиной по ковру вокруг огромного ватмана с дипломным проектом, который она постоянно шлифовала и переделывала начисто, добавляя все новые и новые детали.

А теперь от невозможности слышать ее приятный мелодичный голос, видеть живое веселое лицо, смотреть, как она накрывает стол к обеду, все внутри него скручивалось в тугой узел, сердце тоскливо сжималось в груди и безумно хотелось обратно, в свой, пусть бедный, но чистый и родной дом, к... ней.

Возможно, кто-то назвал бы это пустотой от потерянной на время дружбой и легкой депрессией от смены обстановки, но Северус додумался, наконец, что это означает... наверное, он начинает любить Петунью? Не как друга, а как девушку, женщину.

Вообще, это было странно... разве можно начинать любить? Вот, к примеру, с Лили... он, когда ее увидел — сразу... полюбил? Или она ему просто понравилась?

Теперь он никак не мог понять, что чувствовал к Лили, что же это тогда было? Просто симпатия и приязнь? Надежда на то, что ему ответят взаимностью... может, тогда это и стало бы настоящей любовью, но нет... скорее всего, нет. Снейп твердо решил, что на любовь это не похоже.

Его прошлое более менее спокойное состояние при общении с Лили и нынешнее горячечно-лихорадочное нельзя было даже рядом ставить. Теперь по ночам ему снились не совсем приличные сны, в которых он обнимал и даже целовал смеющуюся Петунью. Почему-то Лили ему в таком амплуа ночью не являлась.

Первый раз, проснувшись утром, Северусу было дико стыдно, и в то же время жутко приятно — руки как будто еще помнили ощущение гибкого теплого девичьего тела, бархатной кожи, а губы — тепло дыхания и другие горячие влажные губы совсем рядом. И глаза... глубокие, взволнованные, зовущие... Сны снились регулярно и становились все смелее и смелее, словно подсознание настойчиво намекало на что-то.

Только занятия и эксперименты с зельями помогали как-то забыть об этих нереализованных сексуальных фантазиях молодого организма. Северус буквально извелся и с ужасом думал, как же он выдержит все это дальше, когда Петунья приедет в Америку?