— Нет, — произносит Фрея, — она не была с ними. Я отправила её домой за несколько часов до нападения. Знала, что что-то случится.

— Несколько недель назад я видела, как ведьмы проводили какой-то ритуал, — признаюсь я.

— Они создают ночные кольца, — шепчет Фрея.

Майклсоны удивлённо смотрят на сестру.

— Что за ночные кольца? — недоумеваю я.

— Они предназначены для оборотней, — поясняет Кол, — с их помощью можно контролировать трансформацию.

— Ведьмы создают армию из оборотней, — заключает Клаус. — Наш союз расторгнут давно.

— Кто теперь регент? — спрашивает Финн.

— Софи Деверо, — отвечает Фрея. — Это она устроила мятеж.

— Какой план? — задаётся вопросом Ребекка.

— План прост, — хмыкает Кол, — убиваем Деверо, расправляемся с оборотнями. Всё.

— Но сначала нужно их выследить, — говорит Элайджа.

— И у нас недостаточно сил, чтобы убить их всех, — замечает Клаус, — с оборотнями мы легко справимся, а с ведьмами…

— Я могу помочь, — произносит впервые Белла.

— Ты? — удивляется Фрея.

— Кто ты? Ведьма? Вампир? Оборотень? — начинает перечислять Кол.

— Я русалка, — отвечает Белла, смутившись.

— Русалка? — переспрашивает Кол. — Как Бекка?

Белла кивает.

— Хорошо, — протягивает Кол, — кто ещё существует из сверхъестественных? Драконы? Феи?

— Белла, у тебя какая-нибудь сила, как у Ребекки? — интересуется Фрея.

— Да, — отвечает Белла, — я могу превращать воду в желе.

— Неплохо, — замечает Кол, — пойдём к оборотням, и ты превратишь их кровь в желе.

— Кол! — восклицаю я. — Хватит!

— Ладно-ладно, — улыбается Кол, — шучу.

— У меня появилась идея, — произносит Фрея.

— Какая? — спрашивает Клаус.

— Если Ребекка и Белла умеют менять состояние воды с помощью магии, значит, они на четверть ведьмы, — объясняет Фрея. — Их можно научить магии…

— Я не могу быть вампиром и ведьмой одновременно, — качает головой Ребекка. — Помнишь?

— Тогда мы можем научить Беллу, — пожимает плечами Фрея.

Я поворачиваюсь к Белле:

— Как тебе такая мысль?

— Я согласна, — уверенно отвечает Белла.

— Хорошо, завтра ты, Хейли, Ребекка и я пойдём к Давине, — говорит Фрея, — там безопаснее, там я тебя научу.

Белла кивает.

— А я завтра попробую проследить за Майей и Оливером, — говорю я, — только они могут вывести нас на Второй клан.

— До полнолуния остаётся четыре дня, — произносит Элайджа. — Скоро здесь начнётся ад.

— И мы его прервём, — отвечаю я.

На этом наш разговор заканчивается. Белла покидает дом Майклсонов, я соглашаюсь проводить её до отеля, где она остановилась. На улице уже темно, но город всё равно не спит. Мы с Беллой идём по оживлённой улице.

— Значит, такая у тебя жизнь теперь? — нарушает тишину Белла.

— Да, — вздыхаю я, — но я уже привыкла к ней.

— В Сиднее мне было одиноко одной, — признаётся Белла, — я не знала, куда пропали вы с Эммой, вернее, с Ребеккой; потом пропала Рикки. И теперь я узнаю, что Рикки погибла, ты стала оборотнем, а Ребекка — вампиром, и думаю: может, не стоило прыгать в воду тогда, в полнолуние? Что было бы тогда?

— Не знаю, — пожимаю плечами я, — но всё было бы по-другому.

— Да, — соглашается Белла.

Вскоре мы останавливаемся возле отеля. Я крепко обнимаю Беллу и говорю:

— Спокойной ночи.

Белла слабо улыбается и возвращается в отель. Я направляюсь в дом Майклсонов. Конечно, я не хочу, чтобы Белла оставалась здесь. Именно этого я и боялась. Белла приехала за мной и подвергает себя опасности. Рикки не послушала меня и погибла. Мне страшно за Беллу. Теперь я буду приглядывать за ней. Я не могу потерять ещё одну лучшую подругу.

Я возвращаюсь в дом. Поднимаюсь по лестнице и захожу в комнату Клауса. Там же находятся и остальные Майклсоны.

— Всё нормально? — интересуется Ребекка.

— Да, — киваю я, — Белле можно доверять.

Я прохожу к Майклсонам. Клаус берёт в руки графин с виски и разливает в стаканы, протягивая каждому.

— Что мы имеем? — подводит итог Клаус. — Ведьмы в сговоре с оборотнями, мы не знаем, кто для нас друг, много врагов, и скоро будет много крови.

— Чудненько, — хмыкает Кол. — Но у нас есть преимущество.

— Какое? — интересуется Финн.

— У нас есть волчица, — ухмыляется Кол и смотрит на меня. — Никто не знает, на что она способна.