Несколько недель спустя я сидел перед камином, Сонни у меня в ногах, как вдруг он вскочил и посмотрел на дверь. Потом посмотрел на меня — и снова на дверь. Он повторил это несколько раз, и я понял, что он растерян. Я тоже почувствовал, что Бесс стояла там.

Потом Сонни медленно провел взглядом по комнате, остановив его на батарее, как будто наблюдал за тем, как Бесс ходит по комнате, как раньше. Он перестал поворачивать голову, когда посмотрел прямо на батарею; он продолжал смотреть туда, потом повернулся ко мне, потом снова посмотрел на нее — он был в замешательстве. Затем Сонни медленно встал, направился к батарее и хорошо все обнюхал; вернулся ко мне, но продолжал смотреть туда оставшуюся часть вечера. И это происходило еще несколько раз в течение последующих недель.

Постепенно Сонни снова стал самим собой, и количество случаев, когда он, вероятно, видел, как «Бесс» идет на свое любимое место, уменьшилось. Но Бесс давала нам знать, что ее дух по-прежнему с нами, и я уверен, что Сонни мог видеть ее.

Сонни сейчас уже нет с нами, но я часто ощущаю его присутствие — и его матери тоже — когда гуляю по холмам, где они любили бегать, или тихо сижу у камина зимними вечерами.

Конечно, животные чувствуют боль и горе других животных, если те больны или травмированы, или когда они переходят в мир духа, и, как многие люди, они по-прежнему ощущают присутствие своих любимых после смерти. Но в отличие от нас, животные принимают это как есть, реагируют на это, а потом возвращаются к привычной жизни. Осознание, реакция и принятие — вот ключи к подобным случаям и к тому, как справиться с горем. Это не значит, что Сонни ходил и причитал: «О, Господи!» Он просто принимал это. И я уверен, его успокаивало осознание того, что его мать была по-прежнему рядом.

Вторая история тоже произошла в этой части мира. Я познакомился с Дон Мюррей в Пертшире, во время съемок документального фильма о тяжелых утратах, которые проводились на кладбище для домашних животных, расположенном на открытом участке в сельской местности. Это был великолепный день, над нами кружили два красных воздушных змея. Я был заинтригован ее работой — она держит похоронное бюро для домашних животных — и меня сразу поразили ее душевная теплота и сострадательность.

У себя дома в Бордере Дон организует торжественные проводы для животных от имени их владельцев, многие из которых столкнулись с суровой реальностью: им предстояло увидеть, как животное, которое было членом их семьи, бросают в общую кремационную печь. Она также использует свои навыки профессионального консультанта и успокаивает людей, предлагая им свое присутствие на похоронах питомца, если хозяевам требуется такая поддержка. Так много людей считает, что горевать о своем любимце стыдно и неправильно, поэтому сам факт того, что Дон уверяет их в обратном — что это совершенно естественно, когда ваше сердце разбито, — является для них великим облегчением.

А сейчас я предлагаю вам историю о плохих парнях, которые по воле судьбы стали животными, — о паре стаффордширских бультерьеров. Вы можете сказать, что их поведение делает бессмысленным все, что я говорил о животных как духовных существах и о более просветленных душах, но, конечно, было бы неправильно делать такие выводы. Так же, как не всякий человек может быть Матерью Терезой, так и не всякая собака может быть такой, как Пэтч. Возможно, так же, как и в случае с людьми, некоторые животные учатся действовать и думать на самом низком уровне сознания. Кошка, играющая с мышью, или косатка, которая мучает морского котика, находятся на том же уровне духовного развития, что и человек, который жестоко обращается с животными и людьми. Люди тоже преследуют, охотятся, мучают и убивают. Мы делаем это, потому что можем и потому, что это доказывает наше превосходство. Возможно, у терьеров или котенка в этой истории те же причины. Это не человеческая природа, это природный тупик, в котором и находится жестокость. Люди и животные, которые развивают свое сознание, могут вырваться из этого цикла, потому что, если ты высокоразвит, ты не можешь обидеть другое живое существо — ты понимаешь, что так ты причинишь вред самому себе. Возможно, это стоит сделать темой отдельной книги!

Вот история Дон, которая повествует об исключительной дружбе двух очень разных животных.

Когда у меня появился Кэз, белая борзая, он уже был довольно взрослым. Он прожил трудовую жизнь беговой собаки, и после этого тренер передал его ветеринарному колледжу в Глазго, где пес затем шесть лет служил донором крови. Кровь борзых невероятно ценна, в ней содержится большое количество кровяных телец, поэтому ветеринары предпочитают использовать ее для переливаний. К тому же эти собаки очень послушны, поэтому их не нужно успокаивать, когда они сдают кровь, и довольно большие, что позволяет получить большое количество крови. Кэза в колледже очень любили и отлично за ним присматривали, но через пять-шесть лет он стал слишком старым для донорства, и ему решили подыскать новый дом.

Я взяла его в 2001 году после того, как закончила свою карьеру старшего казначея в компании P&O. Я жила в поместье, расположенном на юге Глазго, и мы с Кэзом ежедневно несколько раз в день выходили на неторопливые прогулки. Борзые очень спортивные собаки, но не выносливые, поэтому наши прогулки продолжались не больше пятнадцати минут, однако мы выходили рано утром, в обед, в чайное время и вечером.

На прогулке нам всегда составляли компанию местные коты, Смоуки и Тиггер, которых, видимо, не пугала большая белая собака. Однажды весной я заметила маленького черно-белого кота, сидящего возле одного из домов. Он всегда мяукал, и я не могла понять, почему его не берут в этот дом — он был так мал, почти как котенок, и меня бы его крики свели с ума!

Местные ребятишки рассказали мне, что кота зовут Дензиль. Ему потребовалось около недели, чтобы собраться с духом и присоединиться к нам. Впоследствии мы все выходили на прогулку: сначала я с Кэзом, а потом три кота, которые шли за нами как стадо маленьких слонов. Мой дом был построен с заботой о семьях, которые будут там жить, вокруг было много зелени и кустарника. Мы гуляли там вместе с котами, а на обратном пути они один за другим покидали нашу компанию и возвращались к себе домой.

Я попробовала дать Дензилю немного печенья, надеясь, что он перестанет плакать, и после этого он всегда ждал нас, чтобы прогуляться и поесть. Мне удалось кое-что узнать о нем от людей, живущих в поместье. Они рассказали, что его первый хозяин взял его котенком девять лет назад, и что они жили в доме, возле которого я впервые его увидела. Он вырос вместе с белой борзой, поэтому, как я полагаю, ему было так комфортно рядом с Кэзом. После этого его взяла другая семья, которая вскоре переехала, а его оставила здесь. Прежние владельцы не захотели брать кота обратно, посчитав, что он сам найдет себе дом по душе. Вот почему он плакал, сидя у порога этого дома. Он не захотел уходить со своей территории в мой дом, поэтому он был приятелем Кэза только на прогулках.

Кэз прожил у меня три года, он был красивой, любящей собакой. Самое позднее, когда я выводила его на прогулку, — девять часов вечера, но когда у меня умерла мать, моя жизнь перевернулась, и как-то вечером, вскоре после ее смерти, мы вышли только в одиннадцать часов. Пес был на поводке, и мы шли по привычному зеленому газону впервые без кошек, потому что было уже слишком поздно. И тут из-за угла появился молодой человек с двумя стаффордширскими терьерами; собаки были без поводка, а позже я узнала, что их специально тренировали как бойцовских собак.