– Пьяный ищет не там, где потерял, а там, где светлее, – на мое плечо легла тяжелая ладонь Умина. – Не придавай значения придиркам. Не имея возможности добиться справедливости у властей, Иизакки обвиняет в своих несчастьях того, кто оказался рядом. Сейчас ему подвернулся ты. Я не завидую бедняжке Ло Лите, она следующая, кто станет во всем виноват: ведь именно из-за того, что воры ограбили ее дом, стражи вытоптали сад у соседа.

Я поежился, вспомнив решительную жену гончара. Такие дамы обычно ничего никому не прощают. Они способны на месть и по менее значительному поводу. Впрочем, так Ло Лите и надо, она ничуть не лучше остальных мерзких доносчиков.

Несмотря на требование десятника Гёро держаться подальше от Управы, мне все же пришлось ее посетить. На следующий день, ближе к обеду, прибежал курьер и передал приглашение от секретаря начальника Дзиннагона заглянуть в любое удобное для нас с Учителем время. Учитель Доо было нахмурился, но решил продемонстрировать лояльность к распоряжениям официальной власти, и через пару часов мы миновали пост стражи на входе. Секретарь вышел нам навстречу, почтительно поклонился и провел в свой кабинет, чем несколько сгладил не совсем уважительную форму вызова:

– Прошу простить за беспокойство, но сегодня прибыло строжайшее повеление срочно вручить молодому господину, – он отдал поклон персонально мне, – послание.

На стол лег запечатанный свиток. Я с трудом удержался от порыва сразу схватить его – на шелковом шнурке синим кристаллом висел оттиск личной печати отца, главы семьи Иса.

– Прошу немного подождать, – легкая улыбка чуть смягчила желчное выражение лица секретаря, – я вызову стражу, чтобы помочь вам донести присланное.

Он жестом указал на увесистый металлический сундучок и покинул кабинет, а мы остались сидеть в любезно предложенных креслах. Через открытое окно послышался лязг железа, топот печатающих шаг ног и команда: «Стой! Раз-два». Десятник Гёро четко отрапортовал:

– Господин начальник Управы, десяток квартальной стражи для получения инструкций построен!

Незнакомый властный голос лениво обронил:

– Докладывайте.

– На сегодняшний день в квартале произошло четыре случая ограбления зажиточных горожан. Улики указывают, что они совершены одним лицом или группой лиц. Преступники неизвестны. Всего похищено имущества на сумму...

– Я знаю, сколько всего похищено, каждый день читаю списки убытков и жалобы на вас! – прервал доклад начальник с явно слышимым недовольством. – Я разочарован. Плохо! Очень плохо работаете. Вам будет урезано денежное содержание за этот месяц.

– Так точно! – голос десятника Гёро даже не дрогнул.

– А ты вместо того, чтобы беспокоить своими расспросами уважаемых жителей, должен искать преступников.

– Так точно, господин начальник.

– И чтобы до конца недели злоумышленник сидел в камере!

– Будет сделано, господин начальник.

Я был удивлен тем, что господин Дзиннагон отчитывает десятника Гёро в присутствии его подчиненных (отец говорил, что это – одна из самых распространенных ошибок руководителя), но особого сочувствия к служаке не испытал. Со мной он разговаривал так же безапелляционно, как с собственным солдатом, и я этого не забыл и не простил. Наверное, именно лавина жалоб испуганных горожан заставила начальника Управы столь сурово обойтись с патрульными. Дурацкое повеление искать преступника без опроса возможных свидетелей поразило своей нелепостью: как возможно достичь результата без соблюдения необходимых процедур? Ха! Пусть десятник выкручивается из этой ситуации как умеет. И еще странно: почему расследование краж поручено именно ему? Разве мечник Тулипало может быть профессионалом в сыске? Это совсем не их специализация. Вот если бы господин Дзиннагон приказал взять штурмом дом злоумышленника – тут ему бы не было равных... Эх, снова все веселье будет происходить без моего участия. Хотя...

Если мне нельзя прийти на место преступления – пусть преступление придет ко мне!

В этот момент, нарушив восторг постигшего меня озарения, вернулся секретарь в сопровождении рослых стражей из внутренней охраны. Мы заверили акт передачи присланного всеми положенными подписями и печатями, отметились в книге посетителей, один из стражей легко, как игрушку, подхватил увесистый сундучок, другой взял наизготовку алебарду и, вежливо раскланявшись с секретарем, небольшой, но торжественной процессией покинули Управу.

Улица была практически пуста, жара не давала жителями высунуть нос из тени домов. Время от времени я украдкой бросал взгляды на каменные лица стражей, усеянные мелкими бисеринками пота, и гадал, как скоро их настигнет тепловой удар – стальные шлемы и кирасы не располагали к прогулкам под палящим солнцем. Я с радостью прижался бы к заборам, надеясь на чисто умозрительную прохладу их тени, но Учитель Доо степенно шествовал точно по центру улицы.

В сонной тишине послышалось звонкое хихиканье. У ворот дома Суфьяна ад-Фатыха смеялась девушка в простом длинном платье, одной рукой загораживая их полуоткрытую створку. Торговец водой во всеуслышанье гордился скромностью женщин, которые на него работают, и не зря: ни один волосок не выбивался из-под туго повязанного платка, рукава легкого одеяния скрывали руки, а широкий покрой – фигуру юной служанки. Вопреки поговорке, скромность совсем не красила девушку, но она отчаянно кокетничала с приземистым плотным мужчиной, укутанным по самые уши в тяжелый черный плащ. Он держал в своих руках ее свободную руку и, наклоняясь к ушку, что-то интимно шептал. И этого тоже скоро должен хватить тепловой удар...

О Судьба! Это же наш таинственный незнакомец! Наконец-то я увижу воочию того, кто кружит головы всем служанкам и садовницам квартала... Но тень шляпы скрывала черты лица, а борода и густые брови мешали рассмотреть его подробно. Что-то знакомое почудилось, лишь когда он боком отступил от кокетки, завидев нашу процессию, но что именно?.. Трудно было понять.

Мой взгляд наткнулся на встречный пристальный взгляд галантного кавалера. Камушек на шее, так кстати надетый утром, вдруг больно кольнул кожу и, неожиданно для себя самого, я громко спросил: