Шрифт:
Рамус слышал топот кованых сапог, доносившийся с улицы, слышал истошные крики жертв неистовствовавших убийц, уничтожавших таких же, как и они, христиан с именем бога на устах. Они не вспоминали библейскую заповедь «не убей», распаленные жаждой мести. Рамус понимал, что пришел и его час.
Ночь прошла без сна. Наутро, спустившись вниз с пятого этажа, он узнал от привратника о кровавой резне, которую пережил Париж.
Он вновь поднялся к себе и весь день не покидал жилища, продолжая работать, будто все происходившее в городе его не касалось. Чем он мог помочь несчастным жертвам? Удивляло лишь одно: что расправа миновала его самого.
Следующая ночь была такой же тревожной. Католики не могли успокоиться, пока не были уничтожены все известные им отступники от «истинной веры». Со шпагами наголо, с кинжалами в руках рыскали по домам группы людей. Они шарили по подвалам, выволакивая оттуда перепуганных насмерть людей, которые рассчитывали спрятаться от убийц. Под ликующие вопли опьяненных кровью фанатиков совершалась жестокая расправа.
Рамус вновь не сомкнул глаз, и только тогда, когда наступило утро, он прилег отдохнуть. Неужели и на этот раз судьба хранила его?
Сквозь дремоту он услышал тяжелые удары в деревянную дверь и понял: они пришли за ним. Он спокойно встал на колени и начал молиться. Скрипела под тяжестью людей деревянная лестница. Летели на пол какие-то тяжелые предметы, раздавался скрежет железа. Толпа, ворвавшаяся в дом, крушила все на своем пути. Наконец, сорвав дверь с петель, убийцы ворвались в кабинет.
Рамус встал, распрямил спину, в упор глядел на тех, кто принес ему смерть. Он поднял руку, сказав: «Господи, смилуйся надо мной и этими несчастными, которые не ведают, что творят». И тут же раздались выстрелы. Две пули почти одновременно прострелили ему голову, а острие шпаги вонзилось в грудь. Рамус покачнулся и медленно сполз на пол.
А беснующаяся толпа подхватила его тело и вышвырнула в окно. Однако и этого было мало. По свидетельству очевидцев, тело Рамуса потащили за веревку на набережную Сены. Потом от него отделили голову, а тело бросили в реку. Христианин Петр Рамус погиб от руки христиан…
Прошло время, и люди воздали должное мыслителю, которого А. И. Герцен назвал «погибшим в борьбе». Он действительно провел жизнь в борьбе против догматизма и косности, стараясь открыть путь к познанию природы, к постижению сокровенных тайн мироздания. Во дворе Коллежа де Франс, выходящего на парижскую улицу Сент-Жак, среди скульптурных портретов самых именитых ученых, преподававших в этом учебном заведении, стоит и бюст Петра Рамуса. Этот скромный памятник — дань уважения человеку, который честно и прямо шел к цели, ибо верил в правоту своего дела.
Костер на площади Сален
Время действия — XVII век.
Место действия — Англия, Италия, Франция.
Итак, все позади, все тревоги и опасения последних дней. А их было немало, малейшая оплошность могла оказаться роковой. Но теперь все позади. Корабль уходит в море.
Ванини со своим верным другом Джиноккио стоит на палубе парусника, глядя, как исчезают в рассветном тумане очертания Венеции.
— Прощай, Италия! Прощай, родная земля!
Он жадно вдыхает свежий морской воздух, подставляет лицо порыву ветра и шепчет:
— Свобода!
В ответ он слышит шепот Джиноккио:
— Свобода!
Ветер раздувает паруса. Корабль рассекает волны. И вот уже вокруг только море, сливающееся у горизонта с ослепительно голубым небом.
Не думал Джулио Ванини, что ему придется вот так расставаться с Италией, с землей, на которой он родился и вырос.
Еще подростком в родной деревушке Тавризано он любил уходить в горы, откуда можно окинуть взглядом земные просторы и ощутить величие мира, окружавшего человека. Он любил темными южными ночами лежать на траве, заложив руки за голову, и смотреть на звезды. Сколько вопросов таит в себе этот удивительный мир! На них еще надлежит ответить людям. И кто знает, не ему ли, черноглазому мальчишке из Тавризано, суждено ответить на них?
Любознательность Джулио рано обратила на себя внимание, и отец решил отправить его учиться в город. Это был Рим, где Джулио предстояло «постигать науки».
Вечный город стал «первым университетом» Ванини. Юноша с жадностью изучал астрономию, анатомию, юриспруденцию, математику, теологию, старался не пропустить ни одной лекции, жадно впитывал в себя знания. «Я никогда не отказывался от любого случая, — писал он впоследствии, — обучаться чему-нибудь… уверенный, что мы знаем гораздо меньше по сравнению с тем, чего мы не знаем!»
XVI столетие в Европе было бурным. Складывались новые, капиталистические отношения, идущие на смену феодальным. Многое из того, что недавно считалось незыблемым, вдруг стало шатким. Рушились, казалось бы, непоколебимые истины, зрели новые идеи, вызванные изменениями в жизни государства и народов. Церковь уже не могла сдержать «брожения умов». Ее беспредельная власть над духовным миром людей кончилась навсегда. Правда, духовенство не отказалось от своих методов борьбы со свободомыслием. Оно предавало анафеме тех, кто выступал против вековых установлений церкви. Как и прежде, подвергались преследованиям передовые мыслители. Как и прежде, свирепствовала инквизиция, беспощадно расправляясь с каждым, на кого падало подозрение в ереси. Однако процесс раскрепощения мысли остановить уже было нельзя.