Вот тебе и первое серьезное дело, служивый. Птичка уже в сетке, но без признания у тебя ни мотива, ни состава толком нет... Как же его колоть?

Колян старался не нарушать закон и следствие вел по правилам, но хотя бы более или менее. Однако сейчас, похоже, настал день, когда придется от правил отступить.

Лейтенант вернулся в здание и позвал рядового по кличке Медикамент[8], который по прошлой профессии был неврологом-мануальщиком и делать больно умел и любил. Боевыми искусствами владели все, но Медикамент был просто садюгой. Хватило пяти минут, чтобы парень размяк.

– Да, я состою в группировке у Бориса Касперовича. Он заставил меня вступить в его группу обманом... Это нацисты, они меня литературой снабжали, пытались мозги промывать, - заверещал помятый Рамоша.

– Касперович? Это что же, еврей, что ли? И каким обманом он тебя туда приволок?

– Да. Он обещал выдать за меня свою дочь. Он ее подо всех подкладывает. Она очень красивая, я тогда не знал, что она шлюха.

– Так что, получается, там и проституция? А отец - сутенер? Мерзость какая.

– Получается. Молодой я был, любил ее сильно. Она такая с виду миленькая, маленькая евреечка, кудри эти, глазища черные...

– А что же ты земляка убил, а, Рамон Рубенович? Из-за еврейской потаскухи? Ты же уже знал, что она такое.

– Сам он убился. Я его пнул, наехать хотел, а он отлетел, и прям башкой. Я хотел его заставить явку сделать, а не согласится - так отомстить...

Что ж, показания совпадают с видеозаписью.

– А что не поделили? Вы же, армяне, друг за друга горой!

– Он Машу изнасиловал, вы проверьте. Она ко мне пришла, вся в слезах, говорит, этот падла ее обманом домой притащил и изнасиловал. Маша мне как сестра, я за нее любого бы порвал.

– Она обращалась в милицию после случившегося?

– Нет, сразу ко мне.

– Так мы ничего не проверим. Она тебе набрехала, а ты поверил. После такого надо на освидетельствование в судмедэкспертизу бежать, а не к горячим друзьям-головорезам. А тебя теперь посодють, Рамоша. На два года, за убийство по неосторожности. А Маше тоже причитается, за организацию убоя, - лейтенант обернулся и велел: - В СИЗО подозреваемого, а дело в прокуратуру. Машу вызвать на допрос. Мы свое сделали.

* 12 *

Проводить в последний путь Габриэля съехалась половина Москвы. Спасатели, врачи да и просто добрые сыны Аястана. Приволокли даже того не то психолога, не то психотерапевта из захолустной поликлиники, которая, по словам Ашотыча, тоже каким-то боком относилась к структуре МЧС. Впрочем, психолог тоже был армянин, только диаспорский, обрусевший. К инициативе Ашотыча Кочарян-старший отнесся с подозрением. На протяжении всей церемонии похорон он недобрым взглядом зыркал на психолога в надвинутой кепке. Тот вел себя тихо, стоял в сторонке, участливо молчал, простужено шмыгал носом и утирал преющие усы. Гроб опустили в могилу. Присутствующие бросили по горсти земли, психолог тоже зачерпнул сырого глинистого месива из самой сердцевины кучи и неловко сбросил в яму:

– Он ко мне стресс снимать приходил... Прощай, Гарик.

Левон Аршакович опешил. "Вот она кто, наша "Эмма"... Ничего, стервец, у отца брать не хотел, даже психолога сам нашел", - шепнул он на ухо жене. Наринэ заплакала.

Для поминок Кочаряны арендовали небольшой ресторанчик, чисто национального пошиба. На хогехац наготовили простой хашламы[9] без овощей и шила-пеляв[10], которые были традиционны у северных армян. Впрочем, чего поесть и выпить было много. Психолог взял и ужрался моментально, налегая на халявные харчи, и подсел к безутешной Стелле.

– Ишь, Ованнес Воскеберан[11] выискался, на чужом горе наживается, - пошли шепотки среди родни.

Овик же не то недопонял, не то пропустил мимо ушей.

– Да, это я, - урчал он на ухо молодой матери.
– Я думаю, армянам давно пора сплотиться...

Это было из Довлатова. Но дальше его действия были совсем не интеллигентными, он залез за шиворот бедной сестренке покойного. За что и получил в хрюкальник от бывшего её мужа, который тоже пришёл проститься с бывшим родственником. Далее события развивались стремительно: пьяненький психолог схватил льняную салфетку и, промокая кровавый нос, побежал к машине прятаться. За ним погнались все присутствующие мужчины во главе с основным защитником. Левон Аршакович схватил трость и хромоного поскакал за толпой. Овик шмыгнул в авто, но бывший муж дернул его за шиворот, за что и получил по мошонке.

– Сука!

Психолог захлопнул дверь и вдарил по газам. Но машину обступили вокруг и раскачивали из стороны в сторону. Бывший муж, превозмогая боль, перехватил у бывшего тестя трость и орудовал ею, как ломиком, отрывая бампер...

Вволю поглумившись над старым эротоманом и отпустив авто без бамперов и номеров, люди вернулись в зал, но только безутешный отец заметил, что со стола пропал кувшин Гарика, отлитая на заказ хищная птица с шаром в лапах. Подставка-подсветка осталась на столе, воткнутая в розетку.