Слушать тех, у кого своей головы на плечах не хватает, себе же дороже. Обойдутся, чтобы я на них своё время тратила. У меня и так его не хватало!

Во-первых, я училась. Днём. Вечером. Ночью. Утром – спала. И иногда удавалось по пятнадцать минут подремать на переменах прямо в классе. Как с такой нагрузкой я ещё не откинула копыта? А… точно, леди не положено называть собственные ноги копытами и думать о смерти!

Леди вообще ничего не положено!

Короче, мы с моей личной шизофренией воевали вот уже второй месяц. В том смысле, что девушки из пансионата мало-помалу прослышали о том, что по ночам около парка появляется дух-хранитель пансионата и помогает. Это они меня, если что, этим духом обозвали! Но каким местом я их храню? – загадка.

Одним словом, всё было очень хорошо и чудесно, пока эти идиотки не добрались до моей шкуры. Короче, все было очень плохо, все было настолько плохо, что после каждого из таких сеансов меня корёжило почти весь день.

Простите, что?

Леди не должны жаловаться, леди не положено просить помощи, леди не смеют даже думать о том, что у них есть какие-то проблемы!

То, что решалось у нас доверительным разговором с подружкой, тут становилось настоящим гнойным нарывом в душе девочки, а потом и юной девушки.

Первая любовь?! Леди невместно разговаривать о личных делах с посторонними.

Непонимание моды? Удивление по поводу фасонов? Желание что-то изменить, улучшить? Леди не должны уделять этому внимание, но при этом леди обязаны выглядеть всегда красиво, находясь в модных туалетах! А когда эти туалеты шьются на худощавую доску, а ты аппетитная пампушка?! Что, надевать вот этот лоскут, обтягивающий всё, что хотелось бы скрыть?!

Диета? О, да что вы… Догадываетесь? Леди не положено признавать наличие каких-либо недостатков.

К тому моменту, как мой список «не положено» дошёл до ста восьмидесяти шести пунктов, я уже сама себе напоминала ядерную бомбу. В том смысле, что если полыхну – мало никому не покажется.

Девушки ведь действительно это всё соблюдали.

Институт дружбы как таковой здесь отсутствовал!

Не знаю, что там говорили мужчинам, во время их обучения, но всё же в военной гвардии, насколько мне известно, взаимовыручке и взаимопомощи уделялось много внимания. Но здесь же!

Элис, хозяйка пансионата, очень долго не могла понять, что именно меня так возмущает. Они так жили уже очень давно! Это традиции, это уже закреплено в веках, это невозможно изменить!

Я же пообещала себе, что вернусь в замок, найду ту гадину, что составила такой свод этикета и порву на тонкие клочки, потом соберу обратно, оживлю и заставлю прожить по всем этим правилам хотя бы пару недель!

Моя шизофрения меня успокаивала.

«Ты напрасно злишься. В чужой монастырь со своим уставом лезть нельзя».

«А это теперь и мой монастырь», – огрызнулась я сердито, нарезая кинжалом на кусочки яблоко. Снабжать меня фруктами взялись две чудесных поварихи из пансионата, когда мои мощи (а я худела не по дням, а по часам) дважды попались им в неурочное время.

Леди не принимают пищу в местах для этого не предназначенных. И уж тем более, леди питаются как птички только в столовой. Я же была голодна, поэтому в булочку и кружку с какао вцепилась как клещ. Добрые женщины переглянулись, улыбнулись, и теперь у меня был второй завтрак и второй ужин, а на обед что-то из свежих фруктов. При этом деньги у меня брать они отказались. Сказали, что они за это и без того деньги получают. Ну, получают и получают. Я зачаровала окна от сквозняков, стены от разных мелких гадов, а обеих чудесных поварих на здоровье и снова вернулась к учебе и ругани с шизофренией.

Мы с ней в последнее время по такому количеству пунктов расходились, что становилось страшно!

«Я ведьма», – объясняла она это так. – «А ты – принцесса. Ты учишься – я сплю. Когда будет надо, я выйду на поверхность твоего сознания, мы соединимся. А когда надо будет, ты будешь истинной принцессой».

Грубо говоря, продолжал действовать мой доморощенный гипноз, тот самый, которым я немного расщепила своё сознание. Я зацепилась за слова внутреннего голоса, и довела ситуацию с раздвоением мышления и сознания до абсолюта. И до абсурда, впрочем, немного тоже.

Чтобы не страдать от ярости и мстительности, всё это я оставила в ведении ведьмы. И она не давала мне совершать глупости, особенно когда очень-очень хотелось. С мечом в руках и кинжалом, прыгала именно она. Ну, или я – настоящая, я – целостная. А вот осколку сознания – принцессе, это всё было не положено.

Ведьма кружилась в охотничьем костюме, гибкая, как прут или кнут, стремительная, свободная. Принцесса была настолько ухоженной и цветущей, что мне на себя в зеркало было страшно смотреть. Настоящая куколка, чудесное произведение искусства, которое ко мне не имело никакого отношения. Она была создана искусственно. Но чтобы выжить в пансионате, я должна была быть именно такой.