— Люпин! — позвал он. — Вы мне нужны на пару слов!

Вконец оторопевший Гарри уставился на огонь. В пламени обрисовалась длинная фигура, которая быстро вращалась. Еще несколько секунд — и из камина собственной персоной вылез профессор Люпин, отряхивая золу с потрепанной одежды.

Одет он был в поношенную, штопаную-перештопанную мантию. Болезненного вида и изможденный, но совсем еще не старик, светло-каштановые волосы были едва тронуты сединой. И меня удивил шрам на лице, казалось, что Люпин боролся когда-то с оборотнем.

— Вы меня звали, Северус? — спросил он кротко.

— Разумеется, звал, — ответил Снейп с перекошенным от ярости лицом. — Я велел Поттеру вывернуть карманы, и вот что там было, — сказал он, вернувшись к столу.

И Снейп махнул рукой на пергамент, на котором все еще красовались послания господ Лунатика, Бродяги, Сохатого и Хвоста. На лице Люпина появилось странное отчужденное выражение.

— Ну?

Люпин не отрываясь смотрел на карту. Гарри показалось, что он быстро что-то соображает.

— Ну? — повторил Снейп. — Пергамент полон черной магии. А это, Люпин, по вашей части, если не ошибаюсь. Как по-вашему, где Поттер мог его взять?

Люпин оторвал глаза от пергамента и, глянув искоса на Гарри, дал ему понять, чтобы он ни во что не вмешивался.

— Полон черной магии? — повторил он невозмутимо. — Вы так полагаете, Северус? А мне кажется, это просто кусок пергамента. Он будет оскорблять каждого, кто захочет его прочесть, так уж его заколдовали. Детская проказа, но вряд ли опасная. Думаю, Гарри купил его в лавке шутливых розыгрышей.

— В самом деле? — Снейп трясло от гнева. — Вы думаете, такое могут продавать в лавке шутливых розыгрышей? Не кажется ли вам более вероятным, что он получил этот пергамент непосредственно от его изготовителей?

Я начала понимать, о чем говорит Северус Снейп, Люпин, по-видимому, тоже.

Но тут я услышала быстро приближающиеся шаги и скрылась за колонной.

Это был Рон Уизли, он задыхался от бега, но ворвался в кабинет. Мне пришлось скрыться из подземелья, пока меня кто-нибудь и вправду не застукал.

— Вот, значит, что связывает тебя, Северус, с Поттером! — сообразила я.

Хагрид проиграл дело. Ему разрешили взять гиппогрифа в Хогвартс. День казни был назначен.

«Это все Люциус Малфой! — возмутилась я. — Он запугал Комиссию, этих старых глупых болтунов. Они его боятся. Конечно, можно подать апелляцию. Так всегда делают. Но вряд ли это поможет. Приговор все равно оставят в силе».

В пасхальные каникулы никакого отдыха не получилось. Я вышла из дверей замка, там, наверху, слегка вспотевший под неизменной полосатой мантией, стоял Корнелиус Фадж собственной персоной и обозревал окружающий ландшафт. Увидев меня, он переступил с ноги на ногу.

— Рад приветствовать вас, Адрианна!

— И я вас, сэр, — ответила я.

— Чудесный денек, — продолжал Фадж, окидывая взглядом озеро. — Право, такая жалость, такая жалость…

Он печально вздохнул и вновь повернулся ко мне:

— Я здесь с неприятной миссией, знаешь ли… Комиссии по обезвреживанию опасных существ требуется свидетель приведения в исполнение приговора взбесившемуся гиппогрифу. А так как я все равно собирался в Хогвартс проверить, как тут ситуация с Блэком, то меня попросили заодно принять участие…

— Я надеюсь, что это не займет много времени, — уточнила я.

Не успел министр ответить, как из дверей замка вышли двое волшебников. Один был старец, такой древний, что, казалось, вот-вот рассыплется, второй — кряжистый верзила с тонкими черными усиками. Это были представители Комиссии по обезвреживанию, потому что старый волшебник, покосившись в сторону хижины Хагрида, пробормотал слабым голосом:

— Боже, боже, я слишком стар для подобных вещей… Так в два часа, я правильно понял, Фадж?

У черноусого детины заткнут за пояс жуткого вида топор с широким сверкающим лезвием — он любовно поигрывал пальцами по отполированной рукояти.

Через пару минут к нам присоединился Альбус Дамблдор, и мы спустились к хижине Хагрида. Все попивали у него чай, когда тишину взорвал визгливый фальцет дряхлого члена Комиссии.

— Где он? Где чудовище?

— Он был привязан здесь! — с бешенством заорал палач Макнейр. — Я же только что его видел! На этом самом месте!

— Невероятно! — воскликнул Дамблдор, явно удивленный. В его голосе слышались нотки веселого изумления.