Нес­коль­ко ми­нут, го­воришь… Ку­да ж деть­ся, что­бы все-та­ки вый­ти из это­го квад­ра­та? Не так мно­го вре­мени ос­та­лось, что­бы най­ти ос­таль­ные сна­ряды, а ес­ли Лю­си бу­дет ме­ня прес­ле­довать, ста­ло быть, у ме­ня да­же воз­можнос­ти не бу­дет, что­бы по­пытать­ся их об­на­ружить и обез­вре­дить. А зна­чит… Нуж­но ее как-то ос­та­новить. Пар­ня я бы вы­рубил, но с ней… я не мо­гу так пос­ту­пить. Зна­чит, ла­биринт коридоров тюрь­мы — са­мый луч­ший вы­ход. И я ныр­нул в прох­ладную тем­но­ту здания.

====== «Глава 21» На игре ======

Люси

Музыка: The Spiritual Machines — Couldn’t Stop Caring (Epic Massive Vocal Hybrid)

Поворот, еще один поворот. Бесконечные темные коридоры, так похожи один на другой. Впереди мелькает тень, скрывается в проеме старых проходов, убранных редкими переплетениями ржавой арматуры. Откинутый маркер бьет по бедру. В спину стрелять ему как-то не хочется. И даже то, что он мне не позволил переломать шею, тут ни при чем. Хотел бы обезоружить меня, то уже сделал бы это. Не так-то сложно для мужика, как кажется, справиться с женщиной, пусть даже и тренированной. Но ему, видимо, все эти догонялки по душе. Я просачиваюсь следом в бетонный мешок помещения, выслеживая беглеца глазами. Тут намного темнее, несмотря на то, что в высокие окошки-бойницы под потолком проникает лунный свет, расцвечивая полосками грязный пол. Риз держится в тени, вдоль тянувшихся по правой стене ниш камер, с открытыми нараспашку решетками, пробираясь к следующему проходу, ведущему в соседний блок, и только приглушенный звук шагов выдает его. Ну уж дудки, от меня не удерешь! Я бросаюсь наперерез, громко топая тяжелыми подошвами и не таясь, почти настигнув мужчину и гадая, как бы половчее его скрутить, но он успевает раньше — резко оборачивается и застывает на месте, а я врезаюсь в него со всего маху.

— Ты чего? — спрашиваю я шепотом и как-то испуганно. Сердце срывается с места, пульс набирает скорость, разгоняя по венам адреналин, пока я силюсь унять вспыхнувшие эмоции, вновь оказавшись к нему непозволительно близко. Вместо ответа Риз заключает меня в объятья, отпихивая к стене, и через секунду я оказываюсь крепко зажатой между ним и решеткой крайней камеры. Это настолько неожиданно, что я изумленно замираю, глядя на мужчину во все глаза, не успев оказать никакого сопротивления. Да и не очень хотелось-то, на самом деле, наверное.

Его лицо медленно приближается, и я чувствую горячее, несдержанное дыхание на своей щеке, широкая грудь, в которую я упираюсь ладонями, вздымается после быстрого бега, и он перехватывает мои запястья вместе, сильно сцепляя на них пальцы в оковах. Охаю, когда руки вздергиваются вверх, а мужчина продолжает пристально разглядывать меня из-под длинных ресниц, низко наклонив голову. Хмурится так, что складочка пролегла между бровями, и я бы подумала, что он злится, если б не его глаза, с медным оттенком в радужке. Что ты делаешь? Что, черт возьми, делаю я? «Бух-бух-бух…» — отдается под самые своды высоких стен. Это твое или мое сердце так стучит, желая вырваться наружу и сбежать, чтобы больше не мучиться?

Теплая мужская ладонь неторопливо заскользила по спине, уверенно поглаживая и заставляя непроизвольно податься вперед, подрагивая всем телом от его прикосновений, задыхаться от окутавшего ощущения нежности, осознав вдруг, как же мне сильно хочется доверчиво прижаться к нему, крепко-крепко, как соскучившемуся ребенку, обвить шею руками и уткнуться в нее носом, вбирая в себя такой знакомый запах, что совершенно не получается сдержать сдавленный вздох. А полумрак помещения не скрывает предательское покраснение заливающихся краской щек и приоткрывшихся губ, требующих мягкого, осторожного и, я точно знаю, трепетного касания, забыв обо всем на свете.

Он так непозволительно близко, слишком близко, я полностью ощущаю исходящие от его тела, треплющего дрожью, напряжение и жар даже через одежду. И разрозненное дыхание, в самые губы… Дотянуться, поцеловать… стереть из памяти прикосновения к другой… Ноги становятся непослушные, сердце сейчас разлетится на осколки. Чувствуешь? Конечно, да! Риз видит все, что происходит со мной, видит, а у самого пальцы вздрагивают, терзая кожу на тонких запястьях, ноздри прямого носа хищно раздуваются, проходясь вдоль шеи, и тянет в себя мой запах, а этот затуманенный, потемневший взгляд сводит с ума. Голова закружилась.

Ладонь снова медленно гладит по спине, снизу-вверх, разливая внутри тепло, кожа покрывается маленькими мурашками, и ласково спускается вниз, к ремню брюк, потом еще ниже, прижимая мои бедра к своим так тесно, почти до боли, беспардонно устраиваясь на… Короче, стыдно говорить. Черт! А вот что на самом деле происходит, я понимаю не сразу, лишь, когда слышу, как звякают по решетке вытащенные из моего заднего кармана наручники, мгновенно приковавшие меня за одно запястье.

Дергаюсь автоматически, растерянно всматриваясь во влажную глубину его глаз несколько долгих, бесконечно долгих секунд, зрачки расширились, вытеснив позолоченную радужку, и сердце у меня сжалось, словно я спрыгнула с огромной высоты и все летела, летела, ожидая удара об землю. Ничего там не разобрать. Ох, какой же ты… Кто мог подумать, что Риз на такое способен?! Он отстраняется, ухмыляясь одним уголком губ, смотрит на меня, прищурившись, качая головой.

— Ну не драться же мне с тобой! — немного хрипло отвечает на мой немой вопрос и через секунду исчезает в проходе. Уходит, не оборачиваясь, оставив меня в легком, так сказать, недоумении.

— Да как ты… да знаешь, кто ты после этого?! Негодяй! — воскликнула я, кое-как справившись с голосом, от злости топая ногами. — Немедленно вернись и освободи меня! Риз! Ты слышишь?

Подлец, о-ох, а я дура, так попасться… Это просто смешно! Негодование, обида, раздражение, гнев — все затапливает под горло, что ничего из себя не могу выдавить. Ну что мне теперь делать, что? Остается разреветься, беспомощно размазывая слезы по щекам. Отлично! Да уж лучше бы подрался, чем вот так оставить меня позорно прикованной. От пережитого волнения мелко трясло. Дыхание и пульс с трудом возвращались к привычному ритму. Сделалось так скверно. Ну вот как так у него выходит, всего одним взглядом вить из меня веревки и вынуждать теряться? Ведь схвати меня кто другой — цапнула бы так, мало не показалось! В груди снова остро заныло от его недавней близости. И как, доволен результатом, задев меня за живое?