У него не было на это времени.

Все происходящее заняло не больше нескольких секунд.

Поймав Лили на бегу, Джеймс успел рывком развернуть ее так, чтобы они поменялись местами, и увидел, как белая вспышка заклинания выхватила из темноты любимое лицо, теперь искаженное ужасом.

А затем — короткая ослепляющая боль в спине.

И пустота.

====== Ошибки, которые нас делают ======

Когда Джеймс подхватил ее, это показалось его очередной шуткой.

А уже в следующую секунду ночь полыхнула белым, их с Джеймсом швырнуло на землю, Лили ударилась головой и потеряла сознание.

Когда она открыла глаза, увидела только большое желтое пятно перед собой, да в уши сдавил гул. Она снова погрузилась в темноту, но теперь могла слышать голоса:

— Слава Мерлину, она жива!

— Воды! Дайте воды!

Кто-то плеснул ей в лицо водой. Лили моргнула — от обилия звуков и запахов начало мутить.

— Что со мной? — спросила она, разлепив губы, провела ладонью по лицу и почувствовала знакомый металлический запах...

При падении она машинально схватилась за кофту Джеймса.

Кровь.

Лили рывком села, и люди, которые окружили ее, отхлынули в стороны. Лица подруг, устрашающе подсвеченные светом палочек, мелькнули перед ней, и их тут же залило большое чернильное пятно. Лили зажмурилась, встряхнула головой и начала неуклюже подниматься.

— Джеймс! — бормотала она, как не в себе. — Где Джеймс? Где он?!

Джеймс лежал на земле, освещенный тусклым светом пяти или семи палочек. Со всех сторон его окружали люди.

Он был без сознания и стремительно бледнел.

Сотрясаясь, как в лихорадке, Сириус пытался привести его в чувство, вываливая на бесчувственное тело друга весь арсенал контр-заклятий, которые только знал, но от его усилий страшная дыра на теле Джеймса только закрывалась и открывалась, как губка, заливая светлеющую кожу юноши черной кровью. Внутри шевелилось что-то красное и блестящее — будто затянутое пленкой. Сириус трясущейся рукой пощупал пульс, не нашел его и прижался ухом к заляпанной кровью груди Джеймса. На боку у Джеймса чернел глубокий разрез и пульсировал, раскрывался и закрывался как губка, изливая темную кровь...

У Лили всё поплыло перед глазами, ноги подкосились и она вцепилась в плечо Люпина, чтобы не упасть. Черт возьми, она же знает, знает эти чары, им рассказывали о них в прошлом году, это... это...

Джеймс вдруг захрипел, приходя в себя, забулькал кровью и выгнулся.

— Нет, Сохатый, я тебе не разрешаю, — заорал Сириус, снова взмахивая палочкой. Руки у него были в крови по локоть. — Ты же слышишь, слышишь меня?!

— Сириус, не надо! — крикнула Лили, перехватывая его руку.

— Эванс, уйди отсюда! — взревел Сириус. На Лили взглянули совершенно безумные глаза.

— Я знаю эти чары, ты не помогаешь ему, а делаешь хуже! — завопила Лили в ответ. — Прекрати махать палочкой, как идиот, и помоги мне, если хочешь, чтобы с ним все было хорошо!

Сириуса колотило от злости, но он нашел в себе силы обуздать эмоции.

— Переверни его, — приказала Лили и глубоко вздохнула.

Время отключить эмоции.

Сириус и Ремус вдвоем перевернули Джеймса. Несколько девочек в толпе всхлипнули, зажав рты ладонями: уродливый разрез на боку Джеймса раскрылся перед ними во всей своей красе, продемонстрировав ребро. Лили крепко сжала губы, спокойно ощупала края раны и закатала рукава, размазывая по рукам кровь.

— Свет, — коротко скомандовала она. Питер, чуть не выронив палочку, поскорее рассыпал в воздухе маленькие летающие огоньки.

— Ремус, держи его руки.

— Что ты будешь делать? — резко спросил Сириус. Лили взмахнула палочкой, и рана Джеймса открылась во всю ширину. — Эванс! — заорал Блэк, перекрывая даже вопль Джеймса.

Лили не ответила ему и принялась беззвучно бормотать какие-то странные певучие формулы.

— Эванс!

Лили нервно дернула головой, словно пыталась отогнать муху и закрыла глаза. Она помнила заклинание плохо, все время запиналась, чтобы вспомнить какую-то часть и вопли Сириуса ей сильно мешали.

— Ли..

— Бродяга, заткнись! — убийственно-тихо проговорил Ремус, глядя на Джеймса поверх сложенных будто в молитве рук. Лицо у Люпина было пепельно-серое.

— Оглуши его, Сириус, — пробормотала Лили, втиснув просьбу в секунду между своими песнопениями.

Сириус яростно переглянулся с Люпином. Тот поднял палочку. Руки его так тряслись, что было страшно смотреть. Питер нервно топтался позади и громко сопел.

Воздух над бегущей из раны кровью сгустился и завибрировал, словно над открытым пламенем.