— Не смотрите на меня! — сказал Фродо, смеясь. — Я никогда прежде не строил хоббичьих нор. Но, думаю, Сэм может помочь вам.

Сэм был немного взбудоражен тем, что его мнения спросили в такой высокой компании, но он и в самом деле много знал об устройстве хоббичьих нор, так как в Шире он наблюдал за множеством таких строительных проектов. Фингон сидел на склоне и смеялся над представшей перед ним картиной: его младший брат-градостроитель и седовласый дедушка-хоббит, который едва доходил ему до бедра, корректировал и даже ругал некоторые его наброски.

Фродо подошел и Фингону и сел рядом, также смеясь. Его глаза, задержавшиеся на Сэме, выражали огромную привязанность.

— Я скучал по нему! — сказал Кольценосец. — Как будто бы Шир вырвался с корнями и ветвями, и поплыл по морю, чтобы пустить корни здесь, вокруг меня. Дорогой Сэм!

Фингон посмотрел на друга своего кузена. Фродо выглядел моложе Сэма, но было такое чувство, будто бы он старше. Его волосы были серебряными, а не белыми, и лицо, хотя и с небольшими морщинами, выглядело странно прозрачным, как будто бы он находился в этом мире лишь отчасти. Фингон увидел, что имел в виду его брат — это была тень в душе Кольценосца. Это был старый, давно заживший шрам, такой же, как шрам на его четырёхпалой правой руке: может быть, шрам его и не беспокоил, но порча, которую он нанёс, была уже навсегда. Фродо застыл под взглядом Фингона. Затем он улыбнулся.

— Я знаю, я знаю! — сказал он. — Но сделанного не воротишь, и я рад, что оно залечилось.

— Прости, если я пробудил скорбь в твоей душе, — сказал Фингон.

Фродо опять улыбнулся. Потом он сказал:

— Думаете, мы должны сказать Сэму, что ваш брат просто дразнил его, говоря о фонтанах?

Сэм действительно весьма решительно высказал Тургону всё, что он думает о том, что может и что не может быть уместным украшением для хоббичьей норы. Тургон без тени улыбки настаивал, что он никогда не строил ничего без, по крайней мере, трех дворов и фонтана, и сейчас начинать не собирается. Финрод, кажется, уже готов был упасть со смеху.

— Вот посмотрите сюда, мой мальчик! — сурово сказал Сэм, когда Тургон с каменным лицом предложить построить величественные врата (а то и парочку), как прекрасное дополнение к ширскому стилю.

Тут Финрод уже действительно упал, и, рухнув на траву, расхохотался сильнее прежнего. Фингон тоже смеялся, и плечи Фродо тряслись от беззвучного смеха.

— Полагаю, вам тоже смешно, — укоризненно взглянув на Тургона, сказал Сэм. — Мне кажется, что вы действительно просто шутили.

— Он не мальчик, Сэм! Он гораздо, гораздо старше, чем любой из нас! — сказал Фродо.

— Но всё равно ведёт себя как ребёнок, — сказал Фингон. — А старший брат должен ему это сказать — и не смотри на меня так, Тургон! Меня привели сюда, чтобы копать! Так мы копаем, или у тебя ещё остались в запасе какие-нибудь шутки?

— Мы можем делать и то, и другое, если мастер Сэмуайз одобрит эти планы, — ответил ему Финрод.

— Пожалуй, — сказал Сэм. — Но только никаких этих ваших ворот и фонтанов! Это неуместно. И убедитесь, что оставите местечко для сада, — это очень важно!

***

Вместе они копали, шутили и пели. И вскоре к ним подоспела еще помощь — другие эльфы услышали пение и пришли посмотреть, в чем дело. Решив, что это довольно веселое занятие, они стали помогать копать хоббичью нору. И чем больше приходило эльфов, тем сильнее смущались Фродо и Сэм.

К ночи изрядную часть того, что нужно было выкопать, они выкопали, и когда на небе зажглись звезды, эльфы оставили работу, чтобы перекусить и отдохнуть. Сэм и Фродо присели рядом с ними и восторженно слушали красивое пение, пока Сэм не стал клевать носом и не уснул прямо на траве. Фродо разбудил его.

— Мы слишком стары для такой постели, как эта, — сказал он с сожалением, и хоббиты ушли в домик, где они жили когда-то вместе с Бильбо.

Но эльфы еще почти всю ночь пели под звездами.

Фингон тоже пел. И только когда ночь начала отступать перед тусклой предрассветной дымкой и песни почти стихли, он пошел вниз по склону через дюны, к самому берегу моря. Он немного понаблюдал за тем, как длинные и невысокие волны, каждая на мгновение венчая себя белой кружевной пеной, разбиваются о скалы, прежде чем исчезнуть.

— Ты в порядке? — спросил кто-то позади. Это был Финрод, который пошел за ним к морю.

— Почему я должен быть не в порядке? — сказал Фингон. Кузен не ответил, но подошел к нему, также смотря на море.

Прилив всё наступал, покуда мелкие волны не стали разбиваться об их сапоги и соленый ветер не запутался в волосах.

Фингон подумал о своих воспоминаниях, похожих на мрачный, очень давний сон — хотя и не полностью мрачный — и о своём горе, которое, как шрам, залечилось, но не до конца. Кузен же молчал, не говоря о своих мыслях.