Ответ на возражение 4. В сознательном выборе наличествуют две вещи, а именно интенция к цели, каковую надлежит относить к нравственной добродетели, и правильный выбор того, что ведет к цели, каковой надлежит относить к рассудительности [142] . Но раздражительные и вожделеющие способности обладают правильной интенцией к цели со стороны душевных страстей исключительно благодаря своей хорошей расположенности. И потому относящиеся к страстям нравственные добродетели находятся в раздражительных и вожделеющих способностях, а рассудительность находится в разуме.

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что добродетель вполне может наличествовать во внутренних чувственных способностях схватывания. В самом деле, чувственное желание может являться субъектом добродетели в той мере, в какой оно повинуется разуму. Но внутренние чувственные способности схватывания повинуются разуму, поскольку [как было показано в первой части (78, 4)] воображение, оценивающая способность и память действуют согласно распоряжению разума. Следовательно, в указанных способностях может наличествовать добродетель.

Возражение 2. Далее, как чувственное желание может способствовать или препятствовать действию разумного желания, то есть воли, точно так же вышеупомянутые способности могут способствовать или препятствовать действию ума, или разума. Следовательно, по той же причине, по которой добродетель может наличествовать во внутренних способностях желания, она может наличествовать и во внутренних способностях схватывания.

Возражение 3. Далее, рассудительность является добродетелью, частью которой, по словам Цицерона, является память. Следовательно, в силе памяти может наличествовать добродетель, и то же самое можно сказать и о других внутренних чувственных способностях.

Этому противоречит следующее: все добродетели являются или умственными, или нравственными [143] . Но все нравственные добродетели находятся в желании, в то время как умственные добродетели, как это явствует из шестой книги «Этики» [144] , находятся в уме, или разуме. Следовательно, во внутренних чувственных способностях схватывания не может быть никакой добродетели.

Отвечаю: во внутренних чувственных способностях схватывания имеются некоторые навыки. Это ясно дает понять Философ, говоря, что «при последовательном запоминании мы обретаем привычку, а привычка – это вторая природа» [145] . Но навык привычки суть не что иное, как навык, приобретенный благодаря привыканию, и потому он подобен природному навыку. Поэтому Туллий в своей «Риторике» называет добродетель навыком, который подобен второй природе и [при этом] сообразуется с разумом. И, тем не менее, то, к чему привыкает человек при пользовании памятью и другими чувственными способностями схватывания, является не навыком в собственном смысле слова, а, как уже было сказано (50, 4), тем, что дополняет навыки умственной способности.

Но даже если бы в этих способностях и наличествовали некоторые [в прямом смысле слова] навыки, то и они никак не могли бы являться добродетелями. Ведь добродетель – это совершенный навык, по каковой причине она не может содействовать деланию ничего такого, что не было бы благом, и потому добродетель необходимо должна наличествовать только в той силе, в которой благое действие находит свое завершение. Но познание истины не находит своего завершения в чувственных способностях схватывания, каковые способности предназначены только для того, чтобы проторять путь к умственному познанию. И потому не в этих способностях, а, пожалуй, в уме, или разуме, надлежит искать те добродетели, благодаря которым мы познаем истину.

Ответ на возражение 1. Чувственное желание связано с волей, каковая суть разумное желание, в том смысле, что приводится ею в движение. И потому действие желающей силы завершается в чувственном желании, в связи с чем чувственное желание является субъектом добродетели. В свою очередь чувственные способности схватывания связаны с умом в том смысле, что [сами] подвигают его, в связи с чем воображение относится к умственной душе как цвет – к зрению [146] . Таким образом, акт познания завершается в уме, и потому добродетели познания находятся в самом уме, или разуме.

Из сказанного понятен ответ на возражение 2.

Ответ на возражение 3. Память является частью рассудительности не так, как вид является частью рода (ибо только в таком случае память была бы добродетелью в истинном смысле этого слова), но – как одно из необходимых условий рассудительности, то есть она в определенном смысле является неотъемлемой частью.

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что воля не является субъектом добродетели. В самом деле, тому, что принадлежит силе по самой ее природе, не требуется никакой навык. И так как воля находится в разуме, то самою сущностью воли, согласно Философу, является склонность к тому, что представляется благом согласно суждению разума [147] . Но именно к этому благу определена и любая добродетель, поскольку все по природе желает собственного и присущего ему блага, а добродетель, как говорит Туллий в своей «Риторике», это навык, который подобен второй природе и [при этом] сообразуется с разумом. Следовательно, воля не является субъектом добродетели.