Ответ на возражение 3. Как уже было сказано при исследовании страстей (40, 7), надежда может быть связана с двумя вещами. Одна из них суть ее основной объект, а именно благо, на которое надеются. В этом отношении любовь всегда предшествует надежде, поскольку никто не надеется на благо, если не желает его и не любит. А еще надежда может быть связана с тем, благодаря кому человек надеется обрести способность получить некоторое благо. В этом отношении надежда поначалу предшествует любви, хотя в дальнейшем сама возрастает благодаря любви. Действительно, уже постольку, поскольку человек чает получить благо при поддержке кого-то еще, он начинает любить [своего благодетеля], а поскольку он любит его, его надежда на него возрастает.

Теперь мы исследуем причину добродетелей, под каковым заглавием наличествует четыре пункта: 1) обладаем ли мы добродетелью по природе; 2) может ли обучение обусловливать добродетель; 3) могут ли какие-либо нравственные добродетели быть всеянными; 4) относится ли приобретенная посредством обучения добродетель к тому же самому виду, что и всеянная.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что мы обладаем добродетелью по природе. Так, Дамаскин говорит, что «добродетели естественны и во всех естественно и равно находятся» [248] . А Антоний в своей проповеди монахам сказал: «Если воля противна естеству, то она извращена, а если она согласна с естеством, то добродетельна». Наконец, в глоссе на слова [Писания]: «И ходил Иисус по всей [Галилее]» (Мф. 4:23) и далее, говорится: «Он учил естественным добродетелям, то есть целомудрию, правосудности, смирению, которыми человек обладает по природе».

Возражение 2. Далее, благо добродетели состоит в согласии с разумом, что со всей очевидностью явствует из вышесказанного (55, 4). Но согласное с разумом естественно для человека, поскольку разум – это часть его естества. Следовательно, мы обладаем добродетелью по природе.

Возражение 3. Далее, то, чем мы обладаем от рождения, считается естественным. Но в некоторых добродетели находятся от рождения, согласно сказанному [в Писании]: «С детства милосердие росло со мною, и от чрева матери моей оно во мне» [249] (Иов. 31:18). Следовательно, человек обладает добродетелью по природе.

Этому противоречит следующее: то, чем человек обладает по природе, общо всем людям и не может быть утрачено через грех – ведь даже у демонов, по утверждению Дионисия, естественные дары сохранились [250] . Но добродетелью обладают не все люди, и она может быть утрачена через грех. Следовательно, человек не обладает ею по природе.

Отвечаю: рассуждая о телесных формах, некоторые пришли к заключению, что они «полностью внутри»; так, например, утверждали последователи теории «скрытых форм» [251] . Другие считали, что формы «полностью извне»; так, например, думали те, которые полагали телесные формы произошедшими от некоторой отделенной причины. А были и такие, которые говорили, что они «отчасти внутри» (насколько они предсуществуют в материи потенциально), а «отчасти извне» (насколько они актуализируются действователем).

Подобным же образом рассуждали о науках и добродетелях. Так, одни утверждали, что они «полностью внутри», имея в виду, что все добродетели и науки естественным образом предсуществуют в душе. А все препятствия [говорили они], которые обусловлены обремененностью души телом, могут быть устранены посредством обучения и практики, что подобно тому, как благодаря полировке доводится до блеска железо. Таковым было [в частности] мнение платоников. Другие, в том числе Авиценна, полагали, что они «полностью извне» и привносятся «активным умом». Третьи же говорили, что науки и добродетели находятся в нас по природе в том смысле, что приобретение их – хотя и в несовершенном виде – для нас естественно; таково учение Философа [252] , и оно представляется наиболее правильным.

Чтобы прояснить это положение, надлежит вспомнить, что что-либо может рассматриваться как естественное для человека либо со стороны его видовой природы, либо со стороны его индивидуальной природы. И коль скоро любая вещь получает свой вид от формы, а индивидуальность – от материи, далее, коль скоро формой человека является его разумная душа, а материей – его тело, то принадлежащее ему со стороны его разумной души естественно для него со стороны его видовой природы, а принадлежащее ему со стороны особенностей его тела естественно для него со стороны его индивидуальной природы. В самом деле, если рассматривать что-либо из того, что естественно для человека со стороны его тела, как часть его вида, то его следует относить к душе в той мере, в какой это вот частное тело приспособлено к этой вот частной душе.

И в обоих указанных смыслах добродетели изначально естественны для человека. Что касается видовой природы, то это связано с тем, что в человеческом разуме присутствуют всеянные природой естественные знания некоторых начал познания и действия, которые являются своего рода зародышами умственных и нравственных добродетелей, а еще с тем, что в его воле присутствует естественное желание определенного разумом блага. Что же касается индивидуальной природы, то это связано с телесными расположениями, поскольку тело может быть хорошо или дурно расположено к восприятию тех или иных добродетелей; в самом деле, определенные чувственные способности – это, так сказать, акты определенных частей тела, и расположения этих частей могут помогать или препятствовать осуществлению как этих актов, так и – впоследствии – деятельности тех разумных способностей, которые используют вышеупомянутые чувственные способности. В этом смысле один человек может обладать естественной способностью к науке, другой – к мужеству, третий – к умеренности. И таким вот образом в нас изначально самой природой заложены умственные и нравственные добродетели, хотя и несовершенно, поскольку природа определена к чему-то одному, в то время как совершенствование этих добродетелей зависит не от одного конкретного модуса действия, но – от различных модусов, от разных вопросов, так или иначе входящих в сферу деятельности добродетели, и от различных обстоятельств.