– Что думаешь, принцесса? Хочешь погрызть что–нибудь сладкое?

Я сражаюсь с непреодолимым желанием снова посмотреть на его рот.

– Конечно.

Его глаза блестят от восторга, когда он оглядывается на кассира.

– Мы возьмем два с шоколадной стружкой.

Ее пристальный взгляд пляшет между нами двумя. Затем она раскручивает с пальца свои волосы и вбивает заказ.

 – За все девятнадцать пятьдесят семь, – ее тон больше не такой дружелюбный, и я улыбаюсь про себя, хотя и не имею права.

Я поворачиваю сумку, чтобы откапать свой кошелек, но Бек шлепком убирает мою руку.

– Я угощаю, – говорит он, извлекая из джинсов свой бумажник.

– Я заплачу за себя, – твердо говорю ему я, скользя рукой в сумку.

– Пожалуйста, просто дай мне заплатить за это. В любом случае, именно я предложил выпить кофе, – он открывает свой бумажник и вытягивает двадцатку.

– И что? Я – та, кто будет его пить, – беру свой кошелек, достаю десятку, потому что это все что у меня есть, и передаю ему банкноту. – Я заплачу за свой напиток и еду, или не притронусь к ним.

Он колеблется перед тем, как взять от меня деньги и запихнуть в свой бумажник.

– В следующий раз, покупаю я.

Я игнорирую замечание.

– И не пытайся просунуть их обратно в мой кошелек, когда будешь считать, что я не вижу.

Шок вспыхивает в его глазах, но он быстро отводит взгляд.

 – Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Ты так делаешь.

– Нет.

– Бек, ты такой…

– О, смотри, столик освободился, – он спешит к столику возле окна и садится.

Я говорю кассиру свое имя, затем направляюсь вокруг столов и падаю на стул напротив него.

Снимаю с плеча свою сумку, ставлю ее у ног, и прислоняюсь руками к столу.

– Окей, что тебе нужно сказать о моей ситуации с жильем? – тон моего голоса формальный, будничный, несмотря на сумасшедше–помешанное сердце.

Он усмехается, по уголкам его глаз собираются морщинки.

– Серьезно, ты иногда самый нетерпеливый человек.

Я тянусь через стол, чтобы быстро ударить его руке, но он бросает свою другую руку на мою, прижав мою ладонь к столу.

– Теперь ты моя пленница, – он злобно ухмыляется. – И я тебя никогда не отпущу.

Мое сердце ускоряется от контакта, и не обязательно в плохом смысле. Я пытаюсь пошевелить рукой, чтобы высвободить ее, но он отказывается отпускать.

– Ни за что, – говорит он. – Я тебя не отпущу, пока полностью не услышишь мою идею.

– Ты заставляешь меня нервничать...раз тебе приходится меня удерживать, чтобы сказать что бы ты там ни собирался.

– Просто хочу произнести свою речь без каких–либо прерываний. Вот и все.

– Но ты боишься, что я попытаюсь удрать?

– Не совсем удрать, а скорее уйти, когда я начну говорить, ты, возможно, не захочешь это слушать.

– Я так не сделаю, – говорю я, прижимая свою руку к столу.

– Иногда ты так делаешь, – он чертит большим пальцем на моей руке, и я дрожу. – Ты сделала так на поле.

Огромный слон в пачке и пуантах появляется между нами и начинает вертеться вокруг, когда неловкая тишина наполняет воздух. Часть меня хочет, чтобы мои губы слиплись, и никогда больше не говорит о том, что произошло, и пусть слон танцует и кружится между нами до конца жизни. Другая часть меня знает, как это будет отвлекать. А желание отвлечься привело меня к тому, что в прошлую пятницу я напилась, что в свою очередь привело к поцелуям с Беком.

– Итак, как твоя идея поможет моей ситуации с жильем? – я заставила слона убраться прочь.

Его брови вскинулись, как будто он наполовину ожидал, что я вообще ничего не скажу.

 – Я хочу, чтобы ты переехала ко мне.

Я чувствовала, что он собирался это сказать.

– Не думаю…

Он быстро протягивает свою свободную руку через стол и аккуратно кладет ее на мой рот.

– Пожалуйста, просто выслушай всю мою речь, прежде чем отказывать, ладно? Это не так плохо, как ты думаешь. По крайней мере, я так не думаю.

Я нерешительно киваю, несмотря на то, что не хочу, но у него на лице такой умоляющий взгляд.

Чтобы уменьшить то, что сгустилось между нами, я шучу.

– Боже, да ты, должно быть, в отчаянии... – мой губы двигаются под его ладонью, когда я говорю, а в животе резвятся бабочки. – Если тебе приходится прикреплять мою руку к столу и затыкать мне рот.

Он убирает ладонь, его уголки рта угрожают приподняться вверх.

– Ну, отчаянные времена требуют отчаянных мер, – он кладет вторую руку поверх моей. – Ты делаешь меня отчаявшимся человеком, Виллс.