– В моей смерти прошу никого не винить...

– Кто об этом просит?
– резко спросил Сэконд.
– Подпись?

– Иван Козак.

Майкл несколько секунд, не мигая, смотрел на него - как удав смотрит на потенциальную жертву. В том же направлении смотрело дуло "кольта". Как стреляет Сэконд, Иван имел возможность видеть воочию. Хорошо стреляет, метко.

Их сейчас разделяют всего четыре или пять шагов.

Зверюга не позволит ему сорваться с места. Да и Майкл с такого расстояния не промахнется.

– Авторучку имеете? Или дать свою?

– Не стоит, - сказал Иван.
– Я не подпишу.

– В принципе, достаточно ваших отпечатков пальцев, - сказал Сэконд.
– Они уже имеются на папке и на записке. Но будет лучше, если вы все же подпишете.

– Раньше мочили людей без всяких "расписок".

– Это кто ж такое себе позволяет?
– удивился Сэконд.
– Может, вы и меня в чем то таком подозреваете?

– Как можно, - Козак криво усмехнулся.
– Вы же джентльмен. Как известно, джентльмены делают дела, придерживаясь рамок приличий.

– Вот именно. Поэтому - подписывайтесь!

– Что это даст?
– только для того, чтобы потянуть время, спросил Козак.
– Не все ли равно?

– Вам то все равно. А нам, - Сэконд посмотрел на него холодным взглядом убийцы, - нам бумага с вашей собственноручной подписью может пригодиться.

– Зачем?
– продолжая оттягивать время, спросил Иван.
– Для чего вам нужно иметь мою якобы "предсмертную записку"?

– Делопроизводство, знаете ли, - сухо сказал тот.
– Имярек прибыл тогда то, служил там то, выбыл тогда то и по таким то причинам.

– Я еще пока не "выбыл".

– Это первое, - Сэконд пропустил его реплику мимо ушей.
– И второе. Если вдруг из за вас начнутся какие то предъявы, в чем лично я сильно сомневаюсь, можно показать вашу предсмертную записку. Так и так, мол, человек сам себя обслужил .

– Пустил себе пулю в лоб?

– Извините, дружище, особого выбора нет.

– Пуля из старого доброго "девятьсот одиннадцатого" "кольта"?

– Предпочтете, чтобы я натравил на вас пару таких зверушек?
– Майкл кивнул в сторону внимательно прислушивающегося к звукам человеческой речи пса.
– Так что вы решили?

– Я бы предпочел... остаться в живых.

– Неужели?
– в словах Сэконда впервые в ходе их встречи явственно прозвучала ирония.
– Уверены?

– Да, уверен, - Иван вымученно улыбнулся.
– И еще... После выяснения, что, где и когда я неправильно сделал, хотел бы продолжить службу в фирме.

– Вот как?

– Я бы хотел работать вместе с вами...

– Вместе со мной? Почему? Только честно!

– Вы...
– Козак пожевал губами, подыскивая нужные слова.
– Вы, босс... очень живучи. Про вас ходили слухи, что вы того...

– Говорите прямо!

– А то вы сами не в курсе... Вас ведь взорвали вместе с вашим бодигардом?! Мне так сказали.
– Он не стал говорить, что видел даже сам момент взрыва.
– А вы...
– Козак старался вложить в каждое из произносимых слов максимум человеческой теплоты.
– Вы, как я вижу, целы и невредимы... чему лично я очень рад.

Майкл резко встал со стула. Мастиф - гора мышц - вскочил; но хозяин рявкнул так, что пес, обиженно ворча, опустился на место.

– Козак, вы - мудак!
– слово "мудак" Майкл произнес особенно смачно.
– Вы не идиот, а именно то самое, что я сказал!

"Ругается? Уже хорошо...
– подумал Иван.
– Может, и пронесет..."

Ну не для того же его отправили на Кипр, чтобы пристрелить или отдать на съедение местной собачке? Это можно было сделать и в Париже.

– Вам крупно повезло!
– бросил Сэконд.
– Не зря говорят на вашей исторической родине - "дуракам везет"... Ваше счастье, Козак, что фирма поручила разбор парижского ЧП именно мне, как вашему бывшему куратору.

Майкл развернулся к письменному столу. Открыл один из ящиков, достал хьюмидор; извлек из него сигару и каттер.

– Сигару?
– не оборачиваясь, спросил он.
– Алкоголь не предлагаю - понадобится трезвый ум.

– Благодарю, но я бы выкурил сигарету.

Майкл обрезал каттером кончик сигары. Щелкнул курок "кольта"; бывший наставник и куратор неспешно прикурил от огонька стилизованной под грозный пистолет зажигалки. Убрал в ящик "игрушку", вместо нее положил на столешницу пепельницу.