"Какого хрена, молодка, ты лезешь в самое пекло?
– раздраженно подумал эмчеэсник.
– Раньше из журналюг в горячие точки одних мужиков отправляли... А теперь каждый второй фронтовой журналист - баба..."

– Рощина Анна Алексеевна?
– для порядка спросил старший от МЧС.

– Да.

– Вы работаете в том же агентстве?

– В аккредитации все прописано.

– Вы тоже внесены в список на второй рейс, - сухо заметил эмчеэсник, возвращая девушке документы.
– Горячее питание закончилось. Я распоряжусь, чтобы вам выдали сухой паек.

– Когда вылет, командир?
– следуя за эмчеэсником в открывшуюся в браме дверь, спросил Котов.
– Погода то вроде улучшается?

– Второй борт по метеоусловиям с полдороги завернули в Москву.

– Что?!

– То, что слышали. Список первого рейса сформирован, вас в нем нет. Полетите на втором самолете.

– И как долго нам придется ждать?
– спросила девушка.

– Раньше утра наш второй "ильюшин" не прилетит. Да и то, если местные синоптики не соврали про намечающееся улучшение погоды.

Зрелище, которое открылось фрилансерам, когда они прошли внутрь просторного терминала, более всего напоминало цыганский табор. Помещение наполнено гулом голосов; между скамейками и пластиковыми стульями носятся дети. Молодые люди прошли между рядами скамеек и пластиковых кресел - эту мебель, по видимому, привезли сюда из основного здания пассажирского терминала. Все наличные сидячие места заняты. А если и не заняты, то на них разложены вещи - одежда, или пакеты, или еще что нибудь. Наконец Котов поставил сумки на пол.

– Мать, следи за вещами!..

Анна открыла свою дорожную сумку. Пока она копалась в ее внутренностях, успел вернуться напарник - с двумя белыми пластиковыми креслами.

– Хреново... похоже, придется здесь до утра куковать, - сказал он.
– Знал бы, прихватил бутылку чего нибудь покрепче минералки.

Котов, протерев - скорее, обмахнув для виду - сиденье и налокотники пластикового кресла, подвинул его к напарнице.

– Присаживайся, мать!.. А как подумаешь, - продолжил он прежнюю мысль, - так и ладно... Уже завтра будем в Москве, а там можно будет и расслабиться!

– Вряд ли нас выдернули для того, чтобы мы могли "расслабиться"...
– задумчиво сказала Анна.

– Ну, значит, "расслабят" нас с тобой. Хотя понятия не имею, за что - вроде бы никаких крупных косяков за нами пока не числится.

Анна выудила из сумочки тюбик помады - лечебно косметической. Анатолий достал из бокового отделения баула пакет с сухой колбасой, зеленью и купленными еще утром на одном из базарчиков Масиафа лепешками.

Но перекусить они не успели: все вокруг них вдруг пришло в движение...

Послышались громкие голоса на русском и на арабском. Женщины принялись созывать детей; взрослые спешно надевали верхнюю одежду и упаковывали разобранные вещи. Самые расторопные, подчиняясь командам, уже направились к открытым настежь воротам грузового пакгауза...

– Похоже, дали добро на вылет, - сказал Котов.

Он хотел добавить еще что то, но в этот момент к ним подошли двое: уже знакомый им старший по линии МЧС и мужчина в летной форме, но тоже с нашивками Минчеэса.

Старший, остановившись возле них, продолжал еще какое то время общаться с кем то по спутниковому телефону:

– Ясно...
– бросил он в трубку.
– Так точно. Решим вопрос, не сомневайтесь... Слушаюсь! До связи.

Закончив разговор, он посмотрел на фрилансеров. Задумчиво почесав переносицу, сказал:

– Чего ждем, господа журналисты? Отдельного приглашения?

На него уставились две пары глаз.

– Командир, вы же сами сказали, что нас нет в списке пассажиров первого борта, - удивленно произнес Котов.
– Вот мы и сидим на попе ровно.

– Приказ поступил... велено взять и вас тоже.

Старший МЧС повернулся ко второму пилоту.

– Максимыч, место для еще двоих найдется? Или оставим кого то из "списочных" дожидаться второго борта?

– Не надо никого из за нас высаживать, - сказала Анна.

– А вот это предоставьте решать нам.

– Тут женщины и дети! Если вы кого то высадите, мы не полетим.

Пилот, улыбнувшись симпатичной журналистке, добродушным тоном сказал:

– Не сердись, красавица... все полетим. Как говорится - в тесноте, да не в обиде.