– Как они пустили тебя?
– напоследок спросил он.

– Сказала, что я твоя жена. И показала нашу старую фотку еще с былых времен. Врач узнал твою наглую морду.

– Неплохо придумано, - усмехнулся Андрей и вышел, шутливо отсалютовав напоследок.

***

Находясь в абсолютной тьме, первым, что ощутил Дима, придя в сознание, была тупая давящая боль. Он не знал о том, что полноценный эффект был бы гораздо хуже, не коли ему медсестра болеутоляющие, как и понятия не имел, почему вообще испытывает такие чувства.

Век глаз разлепились чудовищно тяжело, его ослепил солнечный свет от незадернутых в палате штор. Несколько секунд Дима привыкал, после чего разглядел на стуле перед собой незнакомую девушку. Она спала, наклонив голову.

– Эй...
– позвал было он, но тут же осекся, потому что по челюсти словно ударили кочергой.

Девчонка проснулась.

– Ура!
– вскрикнула она.
– Не двигайся, я позову врача!

Она пулей выбежала из комнаты, а Дима, оглядевшись по сторонам, с ужасом осознал, что находится в больничной палате. Его руки были обездвижены, голова также зафиксирована в одном положении, зато глаза сразу же отметили гипс на ноге.

– Вашу ж мать...
– забыв о боли, прохрипел Дима.

Врач появился, спустя несколько минут паники. Прояснил ситуацию с травмами, кратко описал примерные сроки восстановления - до двух-трех месяцев. Затем снял данные с медицинского аппарата и удалился, оставив Диму наедине с девчонкой и собственными мыслями.

– Сбила машина, значит, - вслух рассуждал он, - а что с тем, кто сбил? Кто это вообще?

– Свидетелей полным-полно. Вы оба попали на дорожную камеру. Наверное, ждет последствий, я точно не знаю, - ответила девушка.
– Ты бы лучше молчал, челюсть ведь сломана...

– Боль не сильная, - Дима махнул бы рукой, не будь она зафиксирована, - можно и потерпеть. Кто ты?
– прямо спросил он.

– Не помнишь?
– едва заметно улыбнулась девушка.

– Нет, - честно ответил он.

– Аня. Подруга Андрея. Первый раз мы виделись, когда он взял меня на Новый год к вам в компанию.

– Точно, - вспомнил Дима.
– А потом он свалил к какой-то другой, которая его отшила...

– Скотина, - едва слышно прокомментировала это Аня так, что Дима не услышал.

– ... об этом в книге писал, - закончил он.

– В какой книге?

– Забудь, - Дима дернулся, и лицо исказила гримаса боли.
– Черт, как же мне не хватает возможности махнуть рукой... это Андрюха попросил тебя посидеть здесь?

– Нет, это мое собственное желание, - ответила Аня.
– Но узнала от него, да. Наверное, пора бы мне уже, наконец, перестать принимать решения, так или иначе зависящие от действий Андрея. Сюда я пришла сама, - твердо повторила она.

– Ну... спасибо тебе за это, - сквозь боль улыбнулся Дима.
– Лежать мне долго, так что, если ты не против, давай знакомиться.

***

За шумом двигателя самолета Дима не мог разобрать никаких внешних звуков. Он стоял один посреди пустого салона с парашютом за плечами. Земля внизу визуально делилась на цветные прямоугольники. Страшно, но что поделать?

– Чего бояться?
– Андрей хлопнул его по плечу и, разбежавшись, выпрыгнул из самолета без какой-либо экипировки.

Дима не на шутку испугался. Еще секунду назад он был здесь совсем один. Дьявольщина, не иначе.

Он не мог определиться, что страшнее - оставаться здесь, или лететь навстречу к земле. Помогли языки пламени, непонятно откуда оказавшиеся за спиной. Проклятый самолет горел!

Дима завопил от ужаса и выпрыгнул навстречу земле. Горячий воздух больно жег лицо, как будто он был астероидом, рвущимся сквозь атмосферу. Тело испытывало страшные перегрузки, Дима попытался дернуть кольцо парашюта и с ужасом осознал, что одет он только лишь в пляжные шорты.

Земля приближалась с невероятной скоростью, глаза пересохли от потока встречного ветра. До неминуемой гибели оставалось не больше сотни метров.

"Вот и все..." - на удивление спокойно подумал Дима, и вдруг резко остановился на месте. Завис прямо над кукурузным полем.

Он проснулся, будучи все так же привязанным к кровати, и увидел перед собой потолок палаты. Не более, чем в двадцати-тридцати сантиметрах. Тяжелая кровать-каталка висела в воздухе, руки и ноги нещадно болели, утягиваемые вниз весом койки. Он парил в воздухе!

Сердце бешено заколотилось в груди, Дима начал хватать воздух ртом, как рыба, и полет прекратился. С грохотом, по сравнению с которым табун диких лошадей показался бы тихой колыбельной, кровать рухнула на пол палаты, а парень понял, что то, что он называл болью пару секунд назад, вовсе ею не являлось.