В конце концов они направили Бартона, Кэбота и Лонга с визитом к Чапину.

Чапин встретил их улыбкой. По их настоянию он описал все, чем занимался в субботу вечером, совершенно точно помня все подробности. Из его слов выходило, что он вместе с ними дошел до утеса и посидел там на скамье, затем отправился назад с группой возвращающихся домой. Он не видел Гаррисона сидящим на краю утеса. Дома он уселся в кресло с книгой и оставался там до того момента, когда поднялся шум из-за отсутствия Гаррисона.

Рассказывая, он все время улыбался, но был обижен. Что касается полученных ими «предупреждений», это совсем другое дело. Тут, заявил он, его крайне огорчает, что они подозревают его не только в насилии, но и в угрозах прибегнуть в будущем к новым видам насилия. Более того, его возмущает, что они приписывают ему столь низкопробное рифмоплетство, но он понимает, что ему следует их извинить, и т. п. Они действовали под влиянием страха, ну, а страх – дурной советчик.

Кто послал предупреждения, если не он? Он не имел понятия. Думать можно на кого угодно. На что-то может намекать почтовый штемпель, а также бумага и конверты, не говоря уже о шрифте машинки. Ее стоит поискать.

Высказав свои советы, он поднялся со стула и, хромая, подошел к пишущей машинке, похлопал по ней рукой и улыбнулся собравшимся.

– Я уверен, что этот немыслимый материал не был напечатан на этой машинке, если только никто из вас, друзья мои, не проник сюда тайком и не воспользовался ею в мое отсутствие.

Николас Кэбот был достаточно напорист, чтобы подойти к машинке, вставить в нее лист бумаги, напечатать несколько строчек и забрать листок с собой, но дальнейшая проверка показала, что Чапин был прав.

Шли недели, и острота притупилась.

Большинство из них, слегка устыдившись своей трусости, решили, что они оказались жертвами чьей-то неумной шутки, и стали ратовать за продолжение дружбы с Чапином. Ему больше никто ничего не говорил о случившемся.

Во вторник вечером я вкратце все это пересказал Вульфу.

Его комментарии были следующими:

– Если мистер Чапин имел отношение к гибели судьи Гаррисона, не устоял перед соблазном отомстить, он, очевидно, считает себя совершенно неуязвимым. Но его подвело собственное тщеславие, когда он написал угрожающие письма и разослал их всем приятелям. Это было опасно.

– Как вы можете быть уверены?

– Уверен. А теперь я тебе скажу о племяннице мистера Хиббарда. Она приходила ко мне сегодня утром.

– Сказала вам что-нибудь новое?

– Вместе с сестрой она еще раз тщательно обыскала квартиру, но не обнаружила, чтобы что-нибудь пропало. Он был привязан к двум трубкам, которые курил поочередно, так одна из них находится на своем обычном месте. В банке он больше денег не брал.

Но у него при себе всегда находилась порядочная сумма наличными. Сол Пензер после целого дня работы обнаружил только один небольшой факт: продавец газет на углу Сто шестнадцатой улицы, который знает мистера Хиббарда в лицо уже несколько лет, видел, как тот вошел в метро между девятью и десятью часами вечера в прошлый вторник.

– Это единственное, что раздобыл Сол?

Вульф кивнул, наклоняясь вперед, чтобы дотронуться до кнопки звонка на своем столе.

– Полиция располагает этими же фактами, у них тоже больше ничего нет, хотя прошла неделя после исчезновения Хиббарда. Если мистер Чапин отправился на прогулку с мистером Хиббардом и столкнул его с моста в Ист-Ривер, мы не можем ожидать, что Сол станет нырять за его трупом. Общепринятые меры розыска полицией предусмотрели все возможности подобного рода. Работа не прекращается. Что касается мистера Чапина, то он сказал и Баскому, и полиции, что провел вечер прошлого вторника у себя дома. Это утверждает его жена. Никто из соседей не видел, чтобы он куда-то выходил.

Вульф налил пива в стакан.

– Но на другом фронте мы неожиданно добились успеха. Мистер Фарелл получил согласие двадцати человек. «Записку» подписали все, кроме доктора Элкаса, да еще кого-то в провинции. Мистер Скотт тоже исключен из списка, его доля смехотворно мала, но, как мне кажется, вам стоит с ним повидаться. Он немного возбуждает мое любопытство в другом отношении. Было непло…

Зазвонил телефон. Я вздрогнул и чуть не опрокинул молоко, потянувшись за трубкой.

В трубке я услышал несколько слов и кивнул Вульфу.

– Это Фарелл.

Вульф взял трубку своего аппарата. Они разговаривали не более одной-двух минут. После того как мы одновременно опустили трубки, я сказал:

– Что такое? Фарелл ведет на ленч кого-то в Гарвард-клуб? Вы швыряетесь деньгами, как пьяный матрос.

Вульф потер нос.

– Это не я их расшвыриваю, а мистер Фарелл. Но правила приличия, разумеется, требуют, чтобы я их ему возместил. Я просил мистера Фарелла взять интервью у мистера Оглторна, я и не предполагал его подкармливать. Мистер Оглторн – член фирмы, издающей книги мистера Чапина, ну, а мистер Фарелл с ним немного знаком. Сегодня наверху я потратил двадцать минут, размышляя, где мистер Чапин напечатает то, в чем не желает быть уличенным.