– Наоборот, вы нашли выход! – радостно пояснила Илинга. – Можно карту?

Маг вытащил сложенный вчетверо лист и развернул его.

– Смотрите, – указала девушка. – Скоро будет лес, через который Длойн, скорее всего, поедет только завтра утром. Правильно?

– Допустим. Но что нам это дает?

– Если мы поспешим, можем проскочить его до полуночи. Потом прямо по дороге выезжаем к большой деревне. Объехать ее можно только по окружному пути.

– С какой стати Ярланд, чтоб его лавиной прихлопнуло, поедет в объезд?

– Из-за синюшной хвори, конечно!

– В деревне эпидемия?! – округлил глаза горец. – Откуда ты знаешь?

– Мы должны сделать так, чтобы в это поверили и сами ее жители, и люди Длойна.

– Но как?! Разбросаем по дороге пару-тройку трупов синего цвета, и Длойн сразу испугается?

– Нет. Как вы говорите, тут надо действовать тоньше. Слышали когда-нибудь о бурунцвете? Его семена через два часа после попадания на кожу оставляют такие же отметины, как и синюшная хворь. Я лично проверяла.

– И где ты его возьмешь?

– В лесу, естественно.

– Пораженных синюшной хворью обычно выгоняют из деревни, – покачал головой волшебник. – Это большой удар для каждой семьи.

– Знаю, но это же для них не смертельно. А моего брата хотят лишить жизни.

– Илинга права, у нас нет другого выхода, – поддержала подругу Тантасия. – К тому же ночью можно зайти в парочку самых захудалых трактиров и «пометить» бурунцветом последних пьяниц. Такие в каждой деревне имеются. Им только на пользу пойдет пару деньков проветрить мозги на свежем воздухе. И уж точно у жандармов не будет никаких сомнений по поводу здоровья этих пропойц. У них и без пятен-то вид страшный, а с расцветкой и подавно.

– Да я не возражаю, – замахал руками Дровкуч, видя решительность спутниц. – Только бы не переусердствовать. Если местные узнают, что их обманули, расправа будет быстрой. Кто нам может помешать?

– Если позовут опытного лекаря или целителя, обман раскроют.

– Хорошо. Действовать будем так. Я занимаюсь врачевателями, а вы – бурунцветом, лихорадка его забери. – Гуртовой маг сложил карту и спрятал ее в карман куртки. – А теперь – по коням. Нам еще не один час в седле трястись.

Ярланд удивился, когда принц изъявил желание побеседовать с ним. Просьбу передал Хиунг.

– Твой родственник просил передать, что у него к тебе серьезный разговор.

– Мне с ним не о чем болтать, – хотел было отмахнуться регент.

– Советую не отказываться. Его высочество умеет поражать своими высказываниями.

– Ладно, уговорил. Пойду развлекусь напоследок. В инзгарде, может, и не свидимся.

Правитель ожидал чего угодно: угроз, мольбы, заманчивых предложений в обмен на спасение, но был совершенно ошарашен, когда услышал вопрос племянника:

– Дядя, а у тебя есть хоть малейшая возможность остаться в живых после моей смерти?

– Думаю, вряд ли, – неожиданно для себя самого откровенно ответил регент. – Причем я, скорее всего, отправлюсь в инзгарду раньше тебя.

– Тебя она тоже отдаст демону?

– Откуда мне знать? Еневра дружит со смертью, наверняка уже выбрала для меня какую-нибудь позаковыристей.

– Очень жаль. Страну ждут огромные потрясения, когда эта ведьма приберет к рукам всю власть.

– А мне как жаль! И не за державу – за себя обидно. Какую змеюку на груди пригрел! – эмоционально заявил регент.

С минуту они помолчали.

– Ты не один год правил Адебгией. Скажи, что тебе лично дала власть?

– Зачем это тебе? – Ярланд сразу вспомнил слова герцога – принц действительно задавал неожиданные вопросы.

– Чем больше я вживался в роль правителя, тем меньше мне хотелось им становиться. Но почему вы с Еневрой так стремились к трону? Наверняка же не только для того, чтобы жить во дворце и есть из золоченой посуды? Это, пожалуй, любой состоятельный купец может себе позволить. Что же такого притягательного в важном сидении на престоле? Чего я так и не сумел понять за свою недолгую жизнь?

– Власть? – загадочно улыбнулся Ярланд, задумчиво поглаживая бороду. – Это блюдо для истинных гурманов. Сначала его нужно хорошенько распробовать, но уж потом не оторвешься… Вот ты сейчас о купце вспомнил. Да, какое-то время он может жить не хуже короля. Но – одно мое слово, и он нищий. Ладно купец, любой из вельмож может пойти по миру, будь на то моя королевская воля. Причем, заметь: я могу себе позволить унизить их, оскорбить, уничтожить, в конце концов, а они – нет. Улавливаешь разницу? А все почему? Король на самом верху! Даже магистр и тот не вправе вмешиваться в его дела.