Они вошли в амбар.

— Вот тут у нас один настил для сена, а там — другой, — сказал Симон.

— Где? — спросила Фредерика. Симон влез на сено и показал ей. За ним полезла и Фредерика.

Фредерика ещё некоторое время поддерживала в Марделлиусе некоторую уверенность, что брак их может состояться, и Марцеллиус жил с этой тайной надеждой. Но потом, в марте, Фредерика больше уже не колебалась и сказала Марцеллиусу, что теперь всё кончено, и нечего больше просить, она выйдет за Симона.

— Вот как, — сказал Марцеллиус.

И ни словом не упомянул о лодке. Она может получить лодку задаром, ему теперь всё равно. У него было достаточно времени подготовиться к своей судьбе, и целую весну Марцелдиуса видели за работой, как прежде. Но он был уже не так бодр и весел и больше держался в одиночестве.

И вот дни стали длиннее, солнце и оттепель согнали снег, так что нельзя уже было спускать лодки с ледника на северном берегу. Корабельщики недели две ходили без дела, но, когда прошли весенние бури и Атлантический океан снова успокоился, корабельщики выехали на рыбную ловлю в окрестности островов. В одну из таких поездок Марцеллиус и его брат заработали много денег, спасли шкуну, носившуюся по морю без мачт и экипажа.

Нельзя было ошибиться: уважение к Марцеллиусу на острове после этого подвига сильно поднялось, и так как он каждый день навещал спасённое судно, стоявшее у пристани, то сделался чем-то вроде капитана покинутого корабля. Объявились датские комиссары и заплатили премию за спасение. Сумма была очень велика по понятиям жителей Чёрного острова, но молва ещё увеличивала её, и рассказов об этой премии было не обобраться. Прошёл слух, будто Марцеллиус хочет записаться в купцы и будет называться Иоахимсеном.

Однажды он пошёл к Фредерике и сказал:

— Так, значит, ты уж наверняка выйдешь за Симона?

— Да, — ответида она, — так сложилось…

Она проводила его до его избы и дорогой сказала:

— Если б всё было, как в старину, я попросила бы тебя съездить к Симону и привезти его сюда. Но ты ведь стал теперь такой важный, Марцеллиус.

Тогда Марцеллиус ответил:

— Я докажу тебе, что стал не важнее, чем был.

И поехал к Симону.

После отъезда Симона, Марцеллиус пришёл опять и, в слепоте своей, снова спросил Фредерику:

— Ну, что же, теперь вы уж уговорились?

Она ответила:

— Да. Есть важная причина, чтобы остаться при прежнем решении.

— Значит, нечего больше и спрашивать?

— Ты сам знаешь, можно ли что-нибудь поделать с сердцем, — сказала Фредерика. — Я никогда не была влюблена ни в кого, кроме него.

На это Марцеллиус ничего не ответил, потому что это был тонкий книжный язык. Он попросил ее зайти выпить кофе, но она отказалась, поблагодарила и сказала, что незачем ему расходоваться. Уходя, она вспомнила о лодке.

— Ты ведь не гонишься за тем, чтоб он уплатил тебе за лодку, — сказала она, — ты и без того так разбогател теперь. Симон просил узнать на всякий случай.

— Нет, Бог с ней, с лодкой, — отвечал он. — У меня, слава Богу, достаточно денег и богатства. Когда вас огласят?

— Через две недели.

— А ты не собираешься в этом году на стрижку овец? — спросил он.

Она отвечала:

— Это мы отложим тоже недельки на две. Ещё есть время, снег ещё не весь стаял.

— Я только так спросил, — сказал он.

А стричь надо было жёсткорунных овец исландской породы. Их выпускали раз и навсегда на какой-нибудь остров, и они жили там зиму и лето и сами отыскивали себе корм. Раз в год их ловили и стригли, и бывало это весной, с наступлением тёплой погоды.

Через две недели в кирке на Церковном острове огласили Фредерику и Симона Руста. Наконец-то дело у них решилось, на деревне давно ждали этого.

В тот же вечер Фредерика пришла в избу корабельщика Иоахима, шутила и была в очень весёлом настроении.

— Давай Бог счастья! — сказала жена корабельщика. — Я нынче слышала твоё имя с амвона.

— А ты не ошиблась? — спросила Фредерика в шутку.

— Пошли Бог счастья! — сказал и Марцеллиус. — Что ж, ты подумала о стрижке?

Фредерика засмеялась и ответила:

— Что это ты так торопишься в этому году! Что с тобой? Ты ещё на Крестопоклонной неделе начал говорить об овцах.

— У меня была причина спрашивать, — ответил он.

— Впрочем, я пришла сказать тебе, что ты можешь ехать с нами завтра утром, — сказала Фредерика.