– Да, конечно... Я готов.

– Почему ваше заведение закрыто?

– Ремонтные работы...

– Про ремонт я уже слышал, – оборвал Лещева Кондрат Сергеевич. – Мне повторить вопрос или вас сразу проводить до машины, Альберт Всеволодович?

Лещев снова сглотнул. Его буквально трясло от страха. Но вот кого он боялся больше: чекистов или жиганов – за это Сверчинский не поручился бы. Наконец здравый смысл проснулся у Альберта Всеволодовича. Он посчитал, что чекисты на данный момент угроза для него более реальная.

– Вчера ко мне приходил Шмель, – опустил глаза Лещев. – Это один из тех, кто входит в шайку Рекрута. Имен и фамилий я не знаю... Так вот, Шмель и попросил меня закрыть заведение. На пару деньков, как он выразился. Жиганы сбирались устроить здесь сегодня сбор. Но пару часов назад мне позвонили и сообщили, что сбор отменятся. А я что? Ну, отменяется и ладно. Вот я и прилег, вздремну, думаю...

– Почему они отменили сбор? – на этот раз Сверчинский чувствовал, что собеседник говорит вполне искренне.

– Этого мне не сказали.

– Ясно.

Кондрат Сергеевич отпустил телогрейку хозяина трактира и отступил назад. Жиганы все-таки планировали здесь встречу. Значит, обман со стороны Паленого исключался. Но что же теперь? Интуиция подсказывала Сверчинскому, что и ночного налета на поезд тоже не будет. Хотя отправить в подкрепление сопровождающим казначейские деньги несколько красноармейцев все же стоило. И Сверчинский во что бы то ни стало должен был выяснить судьбу Паленого. Что стало с его информатором?

– У вас тут есть телефон? – обратился чекист к Лещеву.

– На кухне.

– Покажите.

Альберт Всеволодович проводил сотрудника ЧК до висящего на стене аппарата. Сверчинский тут же снял трубку и набрал нужный номер.

– Михаил? Мне срочно нужна сводка обо всех происшествиях за сегодняшний день.

– Что-то конкретное, Кондрат Сергеевич? – осведомился собеседник на другом конце провода.

Сверчинский поколебался.

– Да. Меня интересует личность Арекаева Прохора Матвеевича.

– Я сейчас узнаю. Как с вами связаться?

– Я сам перезвоню тебе. Через пять минут.

Кондрат Сергеевич бросил трубку на рычаги. Лещев стоял рядом и с опаской поглядывал на грозного чекиста снизу вверх. В дверном проеме появился один из мужчин в короткой кожаной куртке.

– Мы закончили, Кондрат Сергеевич.

– И что?

Чекист покачал головой и развел руки в стороны. Сверчинский кивнул. Ничего другого он, впрочем, и не ждал.

– Ладно. Ждите меня на улице, товарищи.

По прошествии пяти минут Кондрат Сергеевич вновь снял телефонную трубку.

– Ну, что там у тебя, Михаил?

Невидимый собеседник сухо откашлялся.

– Вы как в воду глядели, Кондрат Сергеевич. Нашли сегодня Прохора Арекаева. В Мазяковском тупике нашли. Часу в третьем пополудни. Его хозяин пивной обнаружил. Думал, кто-то из клиентов его насвинячился от души и отдыхает. А тут, оказывается...

– Мертв?

Оппонент Кондрата Сергеевича мгновенно осекся. Начальник явно не был настроен выслушивать его словоохотливые речи.

– Так точно, товарищ Сверчинский, – живо переключился он на официальный тон. – Мертв. Убит. Ударом ножа в спину. Причем, что характерно, товарищ Сверчинский, почерк тот же самый, что и при убийстве сторожа Берникова в момент налета на ювелирную лавку. Помните? Удар получается очень сильный. Лезвие ножа проникает в плоть, а затем перебивает жертве позвоночник. Мгновенная смерть.

– Есть предположения, чей это почерк?

– Есть, товарищ Сверчинский. Но это как раз только предположения и потому...

– Кто этот человек? – нетерпеливо гаркнул Кондрат Сергеевич.

– Резо Зурабишвили.

Резо! Сверчинский даже прищелкнул языком. Раскусили, значит, жиганы его информатора. Почувствовали что-то неладное, заподозрили. Провести Рекрута на таком простом и старом, как мир, трюке оказалось не так просто, как предполагал Сверчинский. Невольно вспомнились слова Григория Боярышникова:

«Рекрут – он как волк. Никому не доверяет».

– Спасибо, Михаил, – Сверчинский повесил трубку.