– Не лезь, куда не следует, - словно шипя, он бросает на меня еще один недовольный взгляд, от которого появляются мурашки.

– Прости, - поджав губы боюсь посмотреть на него снова, - теплая фотография. Кто это рядом с тобой?

Осторожно поднимаю на него глаза, замечая, что на несколько секунд его лицо искажается от боли.

– Неважно, - бросает он сухо, вновь надевая привычную маску безразличия и холодности, - иди в душ.

Сглотнув, киваю, и, сопровождаемая парнем, оказываюсь в ванной комнате. Стоя в полупрозрачной кабине, ощущая горячую воду, стекающую по телу, смотрю на парня, который, держа бритву, медленно избавляется от щетины.

Все в голове перемешалось. Запуталось хлеще, чем клубок из наушников. Пытаясь расставить все по полочкам, продолжаю смотреть на насильника, словно что-то между нами изменилось, кроме обстановки и условий жизни. И я не могу понять, что именно.

– Что ты будешь на завтрак? – он отвлекает от мыслей, поворачиваясь ко мне и будто глядя в глаза, которые, по идее, не должны быть видны из-за полупрозрачной кабины и пара.

– А что ты можешь предложить? – выключив воду, оборачиваю полотенце вокруг себя, что-то мурлыча себе под нос.

И это не менее странно, ведь я давно не пела. С того дня, как Тео…

Сглатывая, смотрю на незнакомца, который, недоумевая, поворачивается к зеркалу, словно я заметила на его лице порез или же, наоборот, незатронутую щетину.

– Вивиан, я не знаю твоих предпочтений в еде, - отвечает он почти равнодушно, убедившись, что с его лицом все в порядке и убрав бритву в сторону.

– Тогда что-нибудь попроще, - я пожимаю плечами, - прости, но, - заминаясь, - у тебя есть фен?

Парень усмехается, не удивляясь вопросу и доставая нужный мне прибор из одного из ящиков.

– Спасибо, - подключив к сети, начинаю сушить волосы, чувствуя себя крайне неловко, стоя рядом с ним.

Это… слишком странно. И я благодарна фену за то, что он мешает нам вновь продолжить какой-то бессмысленный разговор и дарит тишину.

***

– Твоя комната, - после завтрака парень впускает меня в небольшую спальню, которая кажется мне уютной.

Кровать, шкаф, окно, сквозь которое солнечные лучи попадают внутрь, делая это место светлее и ярче. И этот создает сумасшедший контраст с тем страшным и мрачным местом, где я оказалась сначала.

Небольшой стол и стул. По сути, большего мне и надо.

От него.

Я вхожу в комнату, оглядываясь на насильника и задавая немой вопрос.

– Будь хорошей девочкой и не рискуй спрыгнуть со второго этажа, мне не хочется возить тебя по больницам, - произносит парень, одаривая меня своей демонической улыбкой, - не скучай без меня.

И, закрыв дверь на замок, он спускается по лестнице.

Я сажусь на кровать, осторожно проводя по покрывалу, думая, что это розыгрыш. Что сейчас он вернется и потащит меня в свою постель. Но этого не происходит, и, встав с кровати, открываю шкаф, думая, что он пустой.

В нем оказывается одежда моего размера: платья, джинсы, свитера, белье. Не больше десятка вещей, но я смотрю на это не менее минуты, словно переваривая информацию, увиденное, пытаясь сопоставить два образа в одном человеке.

Он может быть добрым и ласковым. Но этот парень - чудовище, Вивиан.

Опустив взгляд вниз, обнаруживаю небольшую черную коробку. Плеер и наушники, телефон.

Включив блэкберри, тут же проверяю его на наличие сим-карты, но, неудивительно, ее не оказывается. Впрочем, телефон рабочий, но не выполняет свою главную функцию: звонки и сообщения.

Сев на пол и опираясь спиной о кровать, просматриваю изображения, глядя на фотографии из Парижа. Вместе с Тео.

Мгновенно сжимаю челюсти, чтобы не закричать, оставшись в желанном одиночестве. Чтобы вновь не начать истерику, сопровождающую меня, преследующую, словно тень и ожидающую нового, очередного всплеска эмоций.

Я не знаю, где я. Я не знаю, кто этот парень. Что нужно ему от меня и моего отца. Меня отвлекает посторонний звук снаружи, и, взобравшись на подоконник, смотрю на улицу, замечая отдаляющуюся черную машину.

Это он.

Пытаюсь рассмотреть что-либо, кроме леса, но никаких признаков на наличие цивилизации нет. Хотя лес действительно красивый, пышный и живой.

Встав с подоконника лишь за плеером, возвращаюсь обратно, вставляя наушники в уши и включая музыку. После спокойной классики внезапно, словно врываясь в мои мысли, звучит песня Three Days Grace. Animal I Have Become.

Я замираю, вслушиваясь в слова, и перед глазами вновь маячит образ насильника, раздваивающийся на две составляющие, на темную и светлую сторону. Зачем он соглашается на мои условия? В чем его выгода от компромиссного решения?