– Я покажу тебе, каково это, и ты во всем разберешься сама. – У двери он останавливается. – Ты готова?

Я киваю, полная решимости. У меня слегка кружится голова, словно вся кровь отхлынула от лица.

Не отпуская моей руки, Кристиан открывает дверь, снимает с крючка у входа ремень и ведет меня к скамье, обитой красной кожей, в дальнем углу комнаты.

– Перегнись над скамейкой.

Ладно, это несложно. Я склоняюсь над гладкой мягкой кожей. Странно, что он не стал раздевать меня. О черт, наверное, и впрямь будет больно.

Подсознание падает без чувств, внутренняя богиня храбрится из последних сил.

– Мы здесь, потому что ты сама этого захотела, Анастейша. И ты убегала от меня. Я намерен ударить тебя шесть раз, и ты будешь считать вместе со мной.

К чему все эти церемонии? Зная, что Кристиан меня не видит, я округляю глаза.

Он поднимает край халата. Оказывается, это гораздо эротичнее, чем если бы он сдернул его целиком. Теплая рука Кристиана нежно гладит мои ягодицы.

– Я выпорю тебя, чтобы ты не вздумала убежать, и, как бы трудно тебе ни дался этот опыт, я не хочу, чтобы ты от меня убегала.

Какая ирония. Если я и захочу убежать, то от наказания. Когда Кристиан раскроет объятия, я побегу к нему, а не от него.

– И ты закатывала глаза. Ты знаешь, как я к этому отношусь.

Внезапно его голос обретает силу, страх и тревога уходят; возвращается былой Кристиан. Я чувствую это по тону, по тому, как он кладет руку мне

на спину, – и атмосфера в комнате сразу меняется.

Я закрываю глаза, готовясь принять удар. И Кристиан бьет. Удар оправдывает мои худшие опасения. Я кричу, задохнувшись от боли.

– Считай, Анастейша, – командует он.

– Один! – выкрикиваю я, словно ругательство.

Он снова бьет меня, и жгучая боль отдается по всей длине ремня. О черт, как больно!

– Два! – выкрикиваю я. Крик приносит облегчение.

Я слышу его хриплое, отрывистое дыхание. Сама же я едва дышу, отчаянно пытаясь найти душевные силы, чтобы выдержать испытание. Ремень снова

впивается в мою плоть.

– Красный! – слезы ручьями текут с глаз. Слышу, как Кристиан с грохотом кидает ремень на пол и начинает меня обнимать, прижимая к себе, но я вырываюсь.

– Оставь меня… нет… Не прикасайся ко мне! – шиплю я, выпрямляясь, с яростью глядя на него и встречая в ответ его изумленный взгляд.

– Это то, чего ты хотел? Меня? Такую? – рукавом халата я вытираю нос.

Кристиан смотрит на меня с тревогой.

– Чертов сукин сын! – кричу я и вылетаю из комнаты.

Бегу в ванную и закрываюсь там. Прислонившись к холодной кафельной стенки, спускаюсь на пол и начинаю рыдать, давая возможность выйти на волю всей моей боли

The.end.РOV.Анастейша

POV.Кристиан

– Черт! Ана, стой! – бегу за ней и успеваю увидеть только, то как она закрывает дверь ванной. Я начинаю колотить кулаками об двери. – Анастейша, открой сейчас же!

– Нет! Уходи! – за дверью слышны ее рыдания.

– Малышка, открой дверь. Прошу, тебя. – уже тихим голосом говорю я.

– Кристиан, оставь меня. Пожалуйста. – раздается ее шепот за дверью. Прислоняюсь спиной к стенке и спускаюсь по ней.

Господи, как? Ну, как можно было ее послушать? Какой же я глупец, что повелся на ее слова. Но она меня разозлила!

Грей, не оправдывай себя! Ты прекрасно знал, что она на вряд ли это выдержит, но сделал, так как захотел ты! И, что теперь? Возможно это конец.

Нет! Это не может быть концом. Она не сможет от меня уйти. Я этого не выдержу. За дверью раздается новая порция анастейшиных всхлипов, что раздается невероятной болью внутри меня. Я кладу голову на колени и хотя бы чуть-чуть пытаюсь успокоится, но ничего не выходит.

Не знаю сколько я так сижу час, два или даже три, хотя какая, впрочем, разница. Посмотрев в окно, убеждаюсь, что уже утро. Первые лучи солнца пробиваются из-за горизонта. От всего этого меня отвлек открывающегося замка двери. Я быстро встаю на ноги. Из-за двери выходит Ана. Ее глаза красное и опухшие от слез, но в них горит невероятная решимость.

Вот, то чего я боялся всю свою жизнь. Я ничего не держу под контролем. Все сейчас в хрупких руках Анастейши. Только ей сейчас решать сделает она мою жизнь такой же счастливой и наполненной красками, которой она была еще вчера, или сделает ее мрачной и избавит ее смысла. Решать только ей. И если честно я действительно боюсь ее решения…