– Странные они.

– Они?
– Переспросил островитянин.

– Герои,- пояснил варвар. – Только закончилась одна война, как они уже спешат на новую. Разве не престало монаху больше времени проводить в молитвах?

– Ты не прав, Харальд. Совсем не прав. Я тоже испытываю упоение боем. Да и кто не испытывает? Спроси Джанджи или Миншенга. Пока мы остаёмся людьми, мы и чувствуем по-человечески.

– Стало быть, то, что мы чатра, ничего не значит? – удивился Харальд. – Все святые книги учат тому, что война есть безумие, что человек низок в своей жажде власти и крови. Мы поднялись выше обычных людей благодаря своим почти богоравным способностям. И вот выходит, что мы, как и все прочие, жаждем боя и крови. Все впустую!

– Как ты самодоволен, Харальд, – сказал Лао Мин с лёгкой тенью гнева в голосе и взоре. – "Богоравные", "обычные люди". Где же смирение, к которому мы стремимся? До прихода в орден, ты мало что знал о богах, жрецах и монахах - но тем легче даётся тебе учение. И мы выбрали тебя Духом Дракона. Только ли за то, что ты превзошёл все науки и постиг философию?

– Я полагаю, что да.

– И ты снова заблуждаешься. Ибо во всякой мудрости таится страдание. Ты страдаешь не из-за отсутствия веры, но оттого, что веруешь. Вернёмся к началу. Зачем чатра нужен Дракон? Зачем они вообще сражаются?

– Чтобы умереть.

– Предположим, но зачем умирать именно так? Почему бы не уморить себя голодом?

– Потому что на войне воля к жизни проявляется всего сильнее. Человек из всех сил старается выжить. Он заново обретает любовь к жизни.

– А с чем приходится бороться НАМ?

– Со своими сомнениями, – прошептал Харальд.

– Однако ты не думал, что подобные сомнения могут посетить тебя – до того ты был уверен в своей богоравности?

– Да, был – а теперь уже не уверен. Это очень тяжкий грех?

– Ты сам знаешь, что нет. Почему я ещё жив, мальчик? Почему не умер вместе с хагсаенгами несколько месяцев назад?

– Ты был тем избранным, кому предстояло сохранить знания и передать их следующему поколению.

– Но почему я был избран?

– Потому что был самым совершенным из всех.

– Почему тогда орден хагсаенгов возглавлял не я?

– Я тебя не понимаю.

– Как избирают главу?

– Не знаю. Ты никогда мне не говорил.

– Тогда угадай, Харальд.

– Он должен быть самым лучшим. Самым...

– Совершенным?

– Я сказал бы "да", но уже вижу, к чему ты клонишь. Если ты был самым совершенным, почему тогда не был Верховным Ламой? Ну, так почему же?

– Скажи мне сам. Вчера мы проводили ритуал, чтобы прозреть будущее и ты должен был видеть этот наш разговор.

– Я пытался рассмотреть какие опасности грозят Серому Мисалю. Мне недосуг было заниматься подобными мелочами.

– О, Харальд, ты так ничего и не понял! Ты как раз и занимался мелочами – бессмысленными и ничтожными. Какое этой планете дело до того, падёт Мисаль или нет? Мало ли монастырей пало, а орденов исчезло за минувшие века? И что значит для Вселенной их судьба? Или наша смерть?

– Скажи тогда, мастер-наставник, – как избирается глава Дракона?

– А ты ещё не догадался, сын мой?

– Кажется, догадался.

– Тогда скажи.

– Он самый несовершенный из братьев? – тихо спросил варвар, глядя синими глазами в лицо островитянина и жадно надеясь услышать, что это не так.

– Да, самый несовершенный, – печально повторил Лао Мин.

– Но почему?

– Чтобы сделать его задачу ещё более трудной. Чтобы дать ему возможность возвыситься до своего поста.

– А я не справляюсь?

– Еще рано судить об этом, Харальд. Ещё рано...

***

Краски гор часто бывают скупы, но нарисованы они очень мощными, необычными мазками, которые сильно воздействуют на человека. Вас охватывают изумление и восторг при виде грозной красоты горных пейзажей. Окружающий мир кажется настолько необычным и своеобразным, что его можно сравнить с ландшафтом другой планеты. Этот мир иллюзорен. Он часто наполнен полной тишиной. Но, однако, в горах не царит полное безмолвие: звуки журчащих родников и ручьёв, шум рек и водопадов, свист ветра и крики горных птиц рождают прекрасную, гармоничную музыку дикой природы. Грохот камнепадов или лавин — это тоже реальность гор, заставляющая помнить об осторожности и наглядно осознавать слабость человека перед стихией. Природа гор очень изменчива, она сурова и непредсказуема — и этим интересна.