Иван Прокофьевич потер лоб, расстроенно махнул рукой и постучал в соседнее купе. Кнарик робко направилась за ним.

Их впустили и даже некоторое время слушали спокойно. Но когда до попутчиков дошло, о чем речь, на голову Ивана Прокофьевича обрушились громы и молнии. И никакие извинения и попытки поговорить поначалу не действовали. Все дружно посчитали, что доказательств вины кого-то одного из их купе недостаточно. Кнарик ошиблась, и в санитарный уголок ходили другие пассажиры - таков был общий вердикт.

Заикаясь, Кнарик объяснила, что вовсе никого не обвиняет, и вообще считает, что произошло недоразумение. Но твердо стояла на том, что из первых трех купе никто не проходил мимо нее. Даже в тусклом свете от "летучей мыши" в коридоре было видно, какие эмоции захлестывают пассажиров. Иван Прокофьевич понимал, что гневные крики вот-вот перебудят весь вагон, придут проводник и начальник состава, и тогда решать вопрос придется уже другими методами, а он этого очень не хотел.

– Товарищи, попрошу минутку вашего внимания, - он успокаивающе поднял руки.
– Подойдите к фонарю, я вам кое-что покажу.

Кнарик осталась в купе, а остальные, ворча и пожимая плечами, столпились в коридоре вокруг "летучей мыши". Кнарик видела только, как Иван Прокофьевич что-то достал из кармана и показал пассажирам. Через несколько секунд к удивлению девушки все вернулись в купе гуськом и молча расселись на нижних полках.

– Полагаю, теперь мы можем спокойно все выяснить, без скандала. Кроме того, никто и не утверждает, что кольца были украдены. Я прошу вас, как сознательных граждан, помочь Кнарик, вот и все.

Ответом было недружелюбное молчание. Иван Прокофьевич усмехнулся.

– Что ж, раз все согласны, приступим. Кнарик оставила кольца на нижней полочке над мойкой. Упасть они не могли - я проверил. Вероятно, кто-нибудь из вас что-то видел, о чем и прошу вас сообщить мне. Кнарик помнит, кто за кем ходил в туалетную комнату. Давайте сравним ее слова с вашими показаниями. Кто первым выходил из купе?

Первой откликнулась Леночка. Театральным жестом она вытянула руку в сторону Виктора.

– Он. Он вышел и закрыл дверь. И его не было довольно долго.

Не обращая внимания на возмущенные протесты Виктора и Надежды, Иван Прокофьевич посмотрел на Кнарик. Она покачала растрепанными локонами.

– Нет, Виктор не проходил в нашу сторону.

– С чего это вы взяли?
– взвизгнула Леночка, - Я вообще не верю, что вы могли все запомнить.

С трудом Кнарик заставила себя отвечать спокойно.

– Даже если и так, то уж Виктора я бы не пропустила. Он очень... шумно ходит. А грохота его башмаков я не слышала.

– Да, - согласился Иван Прокофьевич, - вряд ли вы, юноша, пошли бы в туалетную комнату босиком.

– Я ходил к проводнику - просил разбудить меня на рассвете. Не хотел пропустить стоянку, чтобы сходить за кипятком. Можете спросить проводника, он подтвердит. Меня не было меньше пяти минут - мы с ним немного поговорили.

– То есть, вы направились в противоположную сторону, - резюмировал Иван Прокофьевич, - а потом? Что было, когда вы вернулись?

Виктор неловко заерзал.

– Потом... Да я и не помню...

С противоположной полки раздалось шипение Леночки:

– А что тут помнить? Все было очень просто. Я вам, гражданин... Иван Прокофьевич, сейчас все расскажу. Мне скрывать нечего! Петя, не дергай меня! После того, как товарищ Виктор вернулся, выходила его благоверная. И уж точно пошла в туалетную комнату - с полотенцем и своим противным мылом.

Кнарик вынуждена была согласиться с Леночкой.

– Да, первой мимо меня прошла Надя...

Все смотрели на комсомолку: кто с неприязнью, кто с любопытством. Виктор тоже повернулся к жене, но Кнарик со своего места не могла видеть выражения его лица.

Надя забилась в дальний угол полки между окном и стенкой. Тень от верхней полки почти скрывала ее.

– Не брала я никаких колец! Меня не интересуют ваши бирюльки!

Очевидно, что-то в ее словах убедило Виктора, и он встал на защиту подруги.

– Можете обыскать наши вещи. А потом вам придется отвечать за свои гнусные подозрения!

– А кто сказал, что Надю подозревают?
– спокойно спросил Иван Прокофьевич, - Для начала я хочу восстановить цепь событий, порядок ваших действий. Ни о каких подозрениях и речи нет.

– Что же, мой ответ такой: я украшений не брала, во-первых, они мне ни к чему, во-вторых, я отрицательно отношусь к воровству! Все.
– Надежда дала понять, что разговор окончен.

– Хорошо, пошли дальше. Кто потом ходил в туалетную комнату?