— Нет.

— Представляй её, — глубоко вдохнув и найдя в себе всю свою жалкую уверенность, я начинаю. — Тебя никто никогда не полюбит, Кристиан, — медленно опускаюсь и поднимаюсь, бедрами «рисуя» знак бесконечности. — Ты никому не нужен.

— Я нужен…

— Ты глупый мальчишка, который всегда будет один. Ни одна женщина не посмотрит на тебя, — он громко стонет, еще сильнее сжимая мои бедра.

— Я не один. Я принадлежу мисс Стил!

— А ты ей нужен? Ты очередная её игрушка, Кристиан.

— Нет! Неправда! Неправда! Мисс Стил говорила, что любит. Любит! — о, господи, он верит мне. Наконец-то верит!

— Ты жалок. Грязный мальчишка.

— Нет, я не… — он шипит, подаваясь мне навстречу, и судя по его хватке на моих бедрах — он близок к оргазму. — Я лучший…

— Из худших, Кристиан, — последний слог — скорее громкий вдох, смешанный со стоном, но я держусь. Только ради него.

— Я знаю! — Кристиан хнычет, и я ложусь на него, стягивая галстук. Осторожно целую напряженное лицо, но он не реагирует. — Я никто. Я никто. Но мисс Стил любит меня, она говорила, что любит, любит…

— Больше всех на свете, солнышко, — мой голос совсем нежный рядом с ушком Кристиана, и он резко распахивает глаза, в панике смотря на меня. — Ты самый лучший. Никто и никогда больше не посмеет обидеть тебя. Я с тобой.

— О, боже, — Кристиан впивается в мои губы, подбрасывая меня на своих бедрах, и вскоре кончает с громким стоном, падая на подушки вместе со мной.

— Зачем вы сделали это?

— Замена воспоминаний. Человек помнит не само событие, а последнее воспоминание об этом событии. В следующий раз, вспоминая её, ты вспомнишь, как кончил, смотря мне в глаза и зная, что ты мое любимое солнышко.

— Котёнок, детка, малыш, солнышко… Вы собираетесь лишить меня яиц?

— Не дождешься. Дурак.

— Дурашка, может?

— Выпорю! — тыкаю его под ребра, и он хохочет, извиваясь.

— Правда? — эта наглая морда нависает надо мной и мягко целует, совершенно игнорируя мои ослабевающие попытки вырваться. Так хорошо… Лишь бы он не останавливался. — Разве я вам ничего не должен?

— Нет, детка. Только завтрак, пока я в душе. Иди первый. И не смей оставлять засос! — отталкиваю его от себя, потираю раненую шею. Говнюк!

— Хорошо, мисс Стил.

***

Подписав последние документы, я со стоном откидываюсь в кресле, потянувшись. Трой рассматривает меня, странно улыбаясь, и я не выдерживаю:

— Не смотри на меня так.

— Ты смешная. Вспомнил, какой ты была, и какой стала сейчас.

— Ты тоже не молодеешь с каждым годом.

— К сожалению… Я бы хотел поговорить с тобой, Ана. Это очень важно. Но в более уютной обстановке. Не откажешь мне в ужине?

Что ему, чёрт возьми, надо от меня? ..

— Что-нибудь итальянское и недолго, у меня планы на вечер.

— Как прикажете, мисс Стил, — Трой усмехается, поднимаясь со своего места. — Спасибо, Ана. Я сейчас закажу столик.

Я просто не понимаю Троя. Он ведет себя так, будто… Он пудрит мне мозг. Трой Перри не ангел и никогда им не станет, каким бы добряком не притворялся. Он убил собственного брата. Он хочет убить Кристиана. И, наверняка, меня.

Нужно встретиться сегодня с Алексом, да и побывать в клубе, наконец.

— Мисс Стил, доброе утро еще раз, — секретарша мило улыбается, со стуком входя в кабинет. — Вам очередная посылка, — в руках девушки корзинка с цветами и стаканчик с шоколадным фраппучино. И сейчас я не сомневаюсь в том, что это точно Кристиан, желающий вернуться в позиции любимого мальчика. Красные розы, не такие алые, как от Джереми, в букете с каким-то необычным цветком, похожим на магнолию. К тому же, больше никто не знает о моей страсти к холодному кофе.

— Эти поставь на стол, посередине, а вчерашние оставь в приемной, ладно?

— В этом букете есть какой-то шарм… И символизм, определенно.

— Меня не беспокоить по пустякам. Грея отправь в порт и в банк за справками. Подготовь приказы, я скидывала тебе на почту. И обязательно зайди ко мне, прежде чем впускать проверяющих. Пока всё.

— Будет сделано, мисс Стил.

А Рэмси права. Очаровательный букет с особым шармом и загадкой. Впервые вижу магнолию, очень красиво, но нестандартно, использовать дерево с розами. Надо допросить Котёнка.

Будто я могу на него долго дуться, тем более после ночи и потрясающего утра, когда он всё-таки заявился ко мне в душ.