— Цены в системе всегда можно посмотреть. А потом, они всем известны. Зачем их везде писать?

— Как зачем? А вдруг кто-то сделал дешевле или лучше?

— Ну и дадут ему по-мозгам за нарушение цен. Человек должен получать радость от труда, а не от того, что за него получает деньги. Ты же не можешь съесть больше, чем тебе надо. Лучше делать можешь сколько угодно, но не опережать и не нарушать напланированный прогресс…

— То есть цены устанавливаете вы?

— Да ничего я не устанавливаю. Цены давным давно установлены, но все равно кто-то делает лучше, кто-то хочет что-то иное. Фонтанируешь идеями — иди работай в патентное бюро, разрабатывай игрушки для будущего. Есть ограничение на выпуск одинаковых моделей, но так же на новое, которое различается только цветом или там формой. Все продумано тысячи лет назад.

— Как мне найти сестру по этой хрени? — Сергей играл с коммом, стоя в закутке вагона у запасных дверей. — Тут какие то бешеные списки.

— Задай адрес: Утренняя Звезда, материк Тарпао, город Моска, дознаватель Кин — я номер дозена не помню. Потом имя «Елена Калинина». Но связи все равно не будет, пока я не пропихну ваш разговор вне очереди, а это не так просто. Плюс на междупланетные контакты у тебя блок, как у нарушителя, но нормальной связи с колонистами всё равно нет и еще полгода не будет.

— То есть шесть месяцев я не смогу даже переписываться с сестрой? — вскинулся Сергей.

— Полгода — это пять стандартных месяцев, а не шесть. В месяце сорок дней. Найди в комме стандартное время в энциклопедии и сравни. А писать ты можешь. Напиши и отошли. Письмо уйдет в комплекте с остальной информацией во время сеанса связи.

Стив несколько раз чуть было не начал извиняться за неудачно задержанную информацию о Лене, открыл даже рот, чтобы извинится за нечаянно убитую мать, но только разозлился на себя, на Ньеса и решил подождать более удачного момента. Но добавил:

— Они тоже ни с кем связаться не могут по своему желанию. Прошу прощения. Я подарок хотел сделать. Но вот вышло глупо.

— То есть случится что на планете, а ваша Империя и не узнает? — Сергей непонятно шевельнул плечами.

— Нет, официальная связь есть, порталы работают по изветному расписанию. Но не хватает мощности для одновременной связи удобной всем. Поэтому упростили, что никому нельзя — и всё.

— Значит, если ты постараешься, то я смогу с сестрой и увидеться, — Сергей поднял голову от комма и посмотрел прямо.

— Сможешь наверное, — смутился Стив. — Я постараюсь.

Сканировать Стив не решился. Кажется, все потихоньку налаживается — это здорово.

На базу долетели в молчании.

Пока Сергей спал и наполнял мозги знаниями, Стив для большего авторитета лично заявился в гаражи при полигоне. Техобеспечение полигона и игровой арены было самостоятельным государством в государстве и подчинялось напрямую только коменданту базы и Императору. Поэтому ажлисс Читр вовсе не прыгал от счастья, когда экзекутор пресек именем Императора все возражения. Стив, конечно, понимал, что новичок в мастерских, отвечающих за безопасность гвардии и игроков арены — это еще один элемент риска. Но люди-игроки и солдаты сами выбрали себе занятие, а ему удобней иметь подопечного недалеко от себя. А Джи вернется где-то через месяц, и тогда уже можно будет перевести Сергея в город. У экзекутора бывают разные и очень нехорошие занятия, и человек под боком — не всегда удобно. Хорошо еще, что дознавателей на базе не было, и причину заботы экзекутора о человеке с экспансированной планеты Стив смог прикрыть императорским экспериментом. Что было практически чистой правдой.

Сергей не переставал удивляться безалаберности имперской системы безопасности. Он — военный преступник на испытательном сроке, а что делает главный телохранитель Императора? Сначала омолаживает его, потом накачивает знаниями и оставляет спать всю ночь в уникальном оборудовании, так называемом «инкубаторе», который простым людям доступен только за большие заслуги, а потом? Пра-авильно, потом пристраивает практикантом в армейские гаражи, облуживающие личную гвардию Императора. Ладно, сам телохранитель и по совместительству главный палач больше похож на подростка, по которому психбольница плачет. Но и начальник мастерской, с кислой мордой встретивший их на парковке, не задал ни единого вопроса, только кивнул и молча посмотрел вслед усвиставшему на летучем мотоцикле экзекутору. Потом махнул рукой, призывая идти за собой и в одном из громадных ангаров передал его мужику с непроизносимым именем:

— Вот тебе новенький, свежевлитый Сергей. Чем быстрее его натренируешь, тем быстрее он отсюда уберется. Приказ Императора.

И ушел.

— Э… — замялся Сергей. Как тут что делать? В голове было удивительно пусто, никаких следов «влитых» знаний. — Можете повторить, как вас зовут?

— Ихпотарлап Касопалбор, — засмеялся новый начальник. — Но не надрывайся, просто Лап. И на ты. Смотрю, ты пришел с пустыми руками? Ни инструментов, ни одежки?

— Ничего у меня нет. Я вообще полчаса назад не знал, где работать буду.

— Какой ты шустрый! Обычно у нас учеников и не бывает. Но ладно, ходи за мной. Привыкнешь, сориентируешься. Пойдем на склад, возьмешь тряпки и закодируешь на себя ящик с инструментами.

И всё. Никаких вопросов.

Ящик с инструментами оказался чуть ли не передвижной лабораторией размером с хороший железнодорожный контейнер, полный коробок, анализаторов и выдвижных подъемных кранов. В бесчисленных емкостях была рассована прорва инструментария, часть из которого выглядела вполне привычно. То есть отвертки, пассатижи, ключи, гайки, прокладки, проволока, трубочки, шланги всех размеров и вороха подобной мелочи. Тут Сергей понял, как работает «влив». Таращась на особо заковыристую железяку, выловленную наугад, он обнаружил, что действительно вспоминает, для чего эта железяка хороша, и куда её совать. Беда, что эти воспоминания все равно были ни к чему: картинка, всплывающая в памяти, сама требовала расшифровки, так как место, куда совать ту железяку, Сергей никогда на самом деле не видел. Да, он, оказывается, мог бы назвать все эти зажимы, рычаги и разобраться в дырках разных конфигураций, но…