Потом Саша с Кином перенесли добро Натальванны из её квартирного контейнера на первый этаж и в «гостевую» комнату. Бабка оказалась среди своих вещей и немного оттаяла. Даже помогла сделать перестановку и навела новый порядок на кухне.

Стасик при виде новой соседки взвыл, удрал и не участвовал. Поздно ночью хлопнул дверью и разбудил всех, когда вернулся. Но Лена быстро затащила его наверх.

А Натальванна всю ночь грохотала на кухне, выставляя Ленину посуду на террасу.

Утром Лена чуть не упала, налетев на мамину сковородку прямо перед лестницей. Да, сковородки и кастрюли стали не нужными: для духовки и мультиварки комплектом к дому все получили легкие и небьющиеся контейнеры. Но выбросить мамино! К тому же, возможно, летом можно будет развести костер на заднем дворике. Поставить эту здоровенную чугунятину на камни и жарить мясо.

Стасик проснулся и снова быстро убежал.

А посудные путешествия превратились в регулярное развлечение. Бабка с нечеловеческим упорством выстраивала эскадроны Лениных чашек и тарелок на самом ходу, а мамину сковородку приспособила для кормления Дезиньки. Хотя бы так, вздыхала Лена. Лена не хотела пользоваться бабкиными ложками и чашками, и в очередной раз делила шкафчики: чьё где будет стоять. Но у бабки оказался воистину закалённый характер. Днём она пыталась испортить жизнь Лене, а вечерами цеплялась и к Лене, и к Стасику. Стасик, не заходя домой, начал зависать у друзей и вызывал Лену из дому по комму. До поздней ночи большой компанией они ходили по друзьям из дома в дом или пробовали меню во вновь открывающихся ресторанчиках и маленьких домашних закусочных. Катались на больших катерах по реке — хотелось успеть нагуляться до прихода зимы и холодов.

Но и днём Лене было куда скрыться и с кем отдохнуть. Иногда, раз или два в декаду, чтобы не быть очень назойливой, она звонила Рису, и арн, словно добрый сказочный мишка, прилетал и увозил её далеко-далеко, за высокие Полнолунные горы — там кончалась область ответственности Кина.

На противоположном склоне, где густели Загорские леса, Вроаррист строил поселок. Нашел и сманил в эти дебри команду альпинистов-природолюбов-охотников. Во время переселения они отмечали десятую годовщину своей дружбы, да оказались на Звезде. Тут они освоились, вызвали семьи и ушли жить к йети. Суровые мужики играли как малые дети: прокладывали маршруты, строили избушки для себя и будущих туристов. Тут будет курорт и центр отдыха, где люди будут лазать по горам и охотится. Рис не мог на них нахвалиться и обещал, что со временем наладит здесь плетение уникальной одежды, для чего привезет специальных генно-модифицированных пауков. Звал её переехать жить к нему. Лена со смехом отказывалась. Нет, Рис, конечно, милый, но Стасик не пошел бы жить в деревню. Да и она чувствовала себя чужой на этой незнакомой природе и было страшно: а что если случится что-нибудь? Например, аппендицит? А они в диких местах? Можно же не успеть в город.

Рис мотал головой и тыкал пальцем в спасательскую капсулу в багажнике. Такие капсулы будут в каждом катере спасателей. В поселке есть врач. Он учится работать с инкубатором. Уже установили конвертор, энергогенератор, и следующим транспортом из Империи привезут три инкубатора специально для Дома Здоровья в его деревне.

А в Москве, все чаще именующеся в народе «Мозгом» или, как произносил Кин, «Моска», уже построили кино с голограммным интерактивным показом — передавались даже ощущения и запахи.

— Ощущения в кино! — Рис то ли хрюкнул, то ли рыкнул. — Сейчас я тебе сделаю настоящие ощущения. Включи на браслете охрану от насекомых, я иду на посадку.

Лена приготовилась визжать — арн любил закладывать крутые виражи, но посадка была как в пуховую подушку. Лена даже не заметила, как они сели на голую верхушку холма.

— Возьми корзинку, — Рис вытянул из багажника пук рогатин.

— Мы будем ловить медведей?

Арн как-то обещал сводить Лену на охоту, но все было недосуг.

— Ага, и складывать их в котомки, — Рис перекинул через плечо два мешка. — Пошли.

Вокруг рос самый странный лес: как будто они зашли в стадо длинношерстных мамонтов. Густые гибкие ветви, покрытые волосяными листьями, свисали до земли. Рис поднял ближайшую и подпер ее рогатиной. С внутренней стороны висели маленькие серые яблочки.

— Это что, плесень? — брезгливо потрогала Лена мохнатый плод.

— Нет, это шерстяные орешки. Тебе как раз будет полезно. Они на вкус как мед.

— Мне все полезно, я страшно толстею. Надо с тобой больше гулять.

— Будешь больше гулять, но толстеть не перестанешь, — Рис понатыкал кольев под ветви и присоединился к сбору, наполняя мешкив получившемся гроте.

— Ты издеваешься? Я не так много ем!

— А тебе бы надо есть много. За себя и ребеночка.

— Какого ребеночка? С чего ты взял?

— Я арн, я чую.

— Да брось!

— Еще чего, я тебя никуда не брошу. Хватит того, что твои мужчины тебя бросили.

— Да конечно! С чего бы это бросили? Сережа не может, Стасик работает. Ты еще скажи, что чуешь на каком я месяце!

— Месяц не скажу, но что ты беременная от праздника вселения — это точно.

— Да не мог ты ничего почуять на празднике. Во-первых, я к тебе близко не подходила, а во-вторых… Во-вторых я ни с кем не была, кроме Стасика и Кина. Кин — ажлисс и бесплодный, а со Стасиком я живу от праздника!

— Да, ажлисс не могут иметь детей, — Вроаррист помолчал. — Но лучше сходи к Кину, он должен об этом знать.

— Да ты… Столько знал и молчал?!

— Ну это же не я беременный, чтобы всем сообщать.