Глупо улыбаюсь и пишу ответ. Я так не выспалась, но все же заставляю себя встать с кровати и пойти в душ. Не могу завтракать, видимо еще организм не проснулся. Вообще, у меня в последнее время нет аппетита, и в животе неприятные ощущения.

В коридоре меня уже ждет Роберт. В последнее время он действует мне на нервы. Не могу и шага ступить без его ведома.

– Доброе утро, Дакота. – Как всегда приветствует он, а я еле сдерживаюсь, чтобы не нагрубить. Натягиваю улыбку.

У меня паршивое настроение, и раздражает буквально все. Почему оно паршивое, я не знаю. От недосыпа или еще чего, но я ничего не хочу, только оказаться рядом с Джейми. Чтобы он обнял меня и прошептал, что любит и никуда больше не отпустит.

В гримерную стучат, сообщая о начале съемок, и мне приходится идти на площадку. Съемочный процесс быстро затягивает, и я чувствую себя лучше. Все же съемки это мое. Легко вхожу в роль, позабыв о своих проблемах. Даже не представляю, чем бы еще могла заниматься, и как вообще сидела несколько лет в офисе.

Осень уже во всю вступает в свои права, и как только я выхожу на улицу, начинает знобить. Укутываюсь в куртку и подхожу к ребятам.

– Ты чего укуталась? – Спрашивает Андерс. Именно с ним у меня сегодня съемки весь день.

– Не знаю, что-то морозит, – укутываюсь посильнее.

– Не заболела?

– Нет, - отмахиваюсь и завожу разговор о предстоящей сцене.

Мы проговариваем текст. Я все помню. Так же нам предстоит поцелуй, который мы бегло репетируем. Да уж, поцелуи с Джейми с первого раза имели совершенно другой характер. Как бы мы не старались играть, но чувства далеко не спрячешь, а здесь была чистая игра. Даже тот факт, что мое тело горело желанием мужской близости, а точнее близости одного мужчины, совершенно не трогало меня.

А вот катание на велосипеде оказалось сложнее. Я совершенно все забыла. Ребята со съемочной площадки помогали вспомнить, но мне было страшно. Я не могла поймать равновесие и несколько раз шлепнулась на траву. Хорошо, что не больно. Как бы я старалась отшучиваться и смеяться над собой, сам факт начинал злить. Черт возьми, это же просто поездка на велосипеде. Маленькие дети умеют. Разозлившись, хватаю велик, сажусь на него и, не замечая предостережений, резко кручу педали. Острая боль пронзает живот, я тут же замираю и выкручиваю руль, оказавшись на траве. Игнорирую боль в плече, прислушиваюсь к животу, но ничего не чувствую. Что это было?

Ко мне подбегают помощники, помогают подняться, спрашивают о самочувствии, я отмахиваюсь, а сама испуганно думаю о ребенке. Я до сих пор не сходила на консультацию. Не представляю, как это можно, сделать не привлекая к себе внимания. Кто-нибудь точно узнает, и информация просочится в прессу, а я этого дико боюсь. Мне не нужны лишние разговоры и сплетни. Но эта боль напомнила мне состояние после бега. Тогда я потеряла сознание, сейчас болевые ощущения быстро прошли, но может это быть угрозой…

– Дакота, ты не ушиблась? – Среди других людей появляется режиссер.

Заторможенно качаю головой, положив руки на живот. «Малыш, с тобой все в порядке?» - мысленно спрашиваю, но, заметив заинтересованные взгляды, отдергиваю руки и выпрямляюсь. В ушах все еще звенит, и я боюсь, что снова станет плохо. Мне необходимо сходить к врачу, но я не могу прервать съемки. Делаю глубокий вздох, убеждаюсь, что со мной все хорошо, соглашаюсь на продолжение съемок.

В итоге, снимаем сцены без велосипеда. Режиссер решает, что мне нужно еще потренироваться, но я с ужасом об этом думаю. Единственное, что мне нужно – это оказаться на приеме у врача. Мне просто необходимо, чтобы врач сказал, что с малышом все хорошо, и отсутствие аппетита и легкие боли – это нормально.

Не могу сосредоточиться на работе и запарываю несколько дублей. Режиссер недоволен, и я с ужасом понимаю, что мне плевать. Хочу удостовериться, что с малышом все хорошо. Только это.

Наконец-таки долгожданный перерыв. Бегу в гримерную. Ума не приложу, как ускользнуть от Роберта и попасть к врачу, который тут же не продаст информацию прессе о моей беременности. Заплатить? Но сколько? Я понятия не имею. Голова раскалывается, а страх за ребенка растет. Господи, я же совсем позабыла о нем из-за этих съемок, и, видимо, он решил дать о себе знать. Кладу руки на живот, не замечая каких-либо изменений. Срок еще очень маленький, почти два месяца. Закрываю глаза и мысленно прошу у него прощения. Как бы я хотела, чтобы Джейми был рядом. Он бы решил все проблемы, нашел врача, был рядом, держал меня за руку и так же переживал, но он на съемках, и я тоже…

Достаю из сумки телефон. Как же хочется ему позвонить, но вместо этого звоню Джессике. Не хочу, чтобы Джейми переживал, на расстоянии он все равно ничем не поможет. Может, стоит позвонить маме? Но я не готова с ней сейчас выяснять отношения.

– Привет, знаменитость. – Бодро отвечает Джессика.

– Привет, – вздыхаю я, почувствовав себя немного лучше.

– Как проходят съемки? – Интересуется подруга, и я слышу в трубке звук проезжей части.

– Нормаль… Ты не на работе?

– На ней, черт бы ее побрал, – она рычит сквозь зубы. – Начальник достал. Заставил отвести договор клиентам. Курьер застрял в пробке, а это, на минуточку, в другом конце города. И здесь везде пробки. Такси!