Этот роман о судьбе человека, который в детстве отказался быть октябрёнком и пионером, ни одного дня не был в комсомоле, никогда не присутствовал на партийных собраниях и молитвенных сборищах… и ничего, выжил как-то. Надеемся, что наш проницательный читатель догадается сам, кто послужил прототипом для создания нестандартного и непредсказуемого образа Сергея Васильевича. Действительно, всю жизнь переть против всеобщего течения тяжело, но ведь мы предлагаем нашему читателю пока только первую часть романа. Если наш причудковатый герой вас заинтересует, мы безжалостно расскажем вам о нём всё.
Фёдор Валерьевич Гришанов (Фёдор Гришан)
Против течения
(сборник рассказов)
Количество стр. 426
Дата создания произведения:
2016
Город Челябинск
Я никогда не брал у жизни взяток,
Не лебезил, не славословил троны.
В моей Судьбе грядёт восьмой десяток, ...
А я опять штурмую бастионы.
«Внучка»
«Величайшая трагедия жизни состоит не в том, что люди гибнут, а в том, что они перестают любить».
Сомерсет Моэм
Утро. Раннее июльское утро. Ну, не по деревенским, а так, по городским понятиям. Где-то около семи.
Лёгким пружинистым шагом почти бегу по тропинке, петляющей в кленовых лесопосадках пригородной зоны. То там, то тут в кустах и перелесках мелькают деловые людишки, одетые, как и я, в обноски защитного цвета. С одной стороны это хорошо, что нация не потеряла дух деловитости, а с другой...
Дело в том, что вчера, возвращаясь с промысловой разведки по ближайшим лесам и набрав пол-литровую банку земляники первого сбора, пробираясь сквозь заросли уже на подходе к городу, вышел я вдруг на такую полянку, что даже у меня, опытного сборщика лесной данины, закружилась голова от промыслового азарта. Такая полянка! Вокруг позапрошлогодний горелый лес, густое, по пояс, дичайшее разнотравье, а на опушке... И небольшая вроде полянка, но я года зрелая, крупная, одна к одной. На одном месте можно трёхлитровый бидончик набрать. Схватил я пару-другую горстей в рот и бросился домой за посудой. Всего-то ходу минут тридцать.
Но обстоятельства сложились так, что пришлось заняться семейными, так сказать, делами, а ягоды оставить дозревать до завтрашнего, то есть уже сегодняшнего утра. Теперь спешу... Ага, вот и сестрицы – берёза с сосной – справа от тропинки и чуть заметная тёмная полоска поперёк (это уж моя забота, что впрочем, совершенно излишне, так как в этих лесах занимаюсь я ориентированием уже почти тридцать лет). Плохо то, что в правой стороне слышны звонкие бабьи и детские подголоски, а метрах в тридцати – тоже справа – бродит какой-то мужик. Ну ничего. Мне-то надо налево! Резко сворачиваю в сторону и, пригибаясь в густом травняке (были, были предки партизанами!), пролетаю последние метров пятьдесят до заветной полянки...
Тот же смешанный берёзово-сосновый лесок, те же недоразвитые лесопосадки по старой паленине, между ними тот же густой земляничник, сверху то же самое доброе уральское небо, но... Да, поработали профессионалы классом не ниже моего. Когда? Сегодня? Вряд ли. Скорее всего вчера в послеобеденное время, когда я суетливо и тщетно занимался пустыми домашними хлопотами.
Ну сколько раз говорил себе, дураку: начался сбор, без посуды в лес ходить нельзя! Земляника – не грузди, в полиэтиленовый мешок не соберёшь. Да, жаль, а я уже банки с вареньем считал. Побродил вокруг растерянно и поплёлся прочь от этой «моей» полянки. Все мои мечты всыпала себе в ведро чья-то алчная, нет, удачливая, рука.
Но растерянность моя продолжалась недолго. Как вы уже догадались, я – человек бывалый, привыкший попадать и выбираться из разных жизненных передряг.
Да-да-да... Горелый лес сосновый, а между густыми высокими бодяками – как посаженные плантации дикой земляники (одной из самых целебных ягод северного полушария)...
Вспоминаю тут же, что за ручьём, километрах в двух, находится огромная, гектаров в семь, выжженная два года назад пустошь с редкими, уже не зелёными, а кроваво-коричневыми, всё же не уцелевшими соснами.
В прошлом году забегал туда, смотрел, но особенного ничего там не было, даже запах ещё стоял горелого леса.
Издалека вижу такие же, высотой в метр, дикие фиолетовые цветы, названия которых я не знаю (а может, и никто не знает). А народ есть в лесу, кричит, перекликается. Что поделаешь? Город-то рядом. Самая беднота тут вокруг него и роется, добывает себе пропитание. И ногам своим за проезд платить не надо, и для здоровья пользительно. Хорошо быть – идейным – бедняком!
Врываюсь в этот полудикий, с редкими, уже помеченными к срубу, обречёнными, но восхитительно стройными соснами, лес. Ага. Есть ягодка. Начинаю сбор. Вообще-то, земляники много не наберёшь.
Мой личный рекорд – ведро 12,5 литров. А, каково? Не верите? Кто собирал землянику, тот поймёт, что это такое – ведро земляники лесной припереть домой. А было так: поехал лет десять назад в начале июля электричкой до ст.Пивкино по клубнику (есть там у меня, как и у многих, заветные полянки). Но клубничка оказалась незрелой, зелёной ещё. Зашёл по пути в лесную чащобу, вижу: красно от ягод. Сперва, как обычно, в рот, потом банку литровую набрал, потом махнул рукой на клубнику и пополз, и пополз... И на участке всего-то метров 50x50 набрал полное с верхом ведро (а земляника имеет ещё и свойство утрамбовываться: ты её сверху бросаешь, а она внизу слипается и оседает. Да и ягодка эта, как ведомо, не самая крупная в наших лесах). Вишни, конечно, можно и три ведра нахлестать, а земляники... в общем, ведро набрал – совершил, можно сказать, трудовой подвиг... В восемь часов вечера попробовал встать. Спина моя, бедная, до сих пор помнит, как я её раз-ги-бал!