– Ребята! Может, возьмёте, чтобы мне не тащить её обратно? У меня осталась всего одна книга. Возьмите, пожалуйста!

Ване опять пришлось отвечать за всех:

– Да куда? У нас и так никто не читает.

– Ну, ты почитай.

– А что за книга?

– Карлос Кастанеда.

– Да ну? – изумился Ваня.

(Когда-то, ещё во времена соей ранней молодости, он читал эту книгу. А тут её снова как бы даже насильно впихивают ему для повторного, более внимательного прочтения. Ваня сразу осознал, что это не случайно, это – знак свыше. Ваня почувствовал во всём этом чью-то невидимую руку. Он всем нутром своим почуял какой-то освежающий затхлую камерную атмосферу таинственный мистический холодок).

И Ваня взял эту книгу, которая могла попасть в любую другую камеру, но очутилась почему-то именно в К-23.

В своё время, в 90-х годах, Ваня овладел почти всеми уголовными специальностями, но ни за что особенно не цеплялся, а старался жить в современном ему обществе, занимая свою неафишируемую нишу.

Во внешности нашего героя не было ничего заслуживающего особенного внимания: средний рост, средний вес, лёгкий оттенок безобразия, как и у каждого самовлюблённого мужчины, только в глазах – постоянно какой-то странный мистический блеск, не скрывающий, впрочем, его несколько презрительного отношения к суетливому окружению. Таким его воспитали школа, родители и общество.

Отец научил его не поддаваться общим переменчивым настроениям и стараться плыть всегда не по течению, а против него. Мать научила его терпению. И он всегда был благодарен им за любовь, заботу и внимание. Перед каждым человеком всегда много путей и возможностей. Наш герой не любил плутать по проторенным дорогам. Он всегда искал свой, единственный путь.

Итак, душа нашего героя снова унеслась вместе с магической птицей за доном Хуаном в поисках внешней и внутренней свободы. Постепенно Ваня научился находить свободу даже там, где о ней никто и не думает.

Когда человек чем-то занят, время пролетает незаметно. Прошли следствие и суд. Ваня получил небольшой срок, как раз такой, чтобы не отчаиваться и подумать о перспективах собственной жизни. Тюрьма снова стала его спасительным убежищем от всеобщей утомительной житейской суеты на так называемой «свободе».

Когда его закрывали, по странному стечению обстоятельств в этот же день закрыли – совсем за другое преступление – и его друга по криминальной жизни Геру. Они сидели в камерах напротив и всячески поддерживали друг друга. Если Иван получил относительно небольшой срок, то Гера схлопотал целых восемь лет.

Да, легко у нас пустить свою жизнь наперекосяк, но винить в этом никого, кроме самого себя, не надо, необходимо жить дальше, не опускать руки, иначе – смерть.

Перед отъездом в лагерь на строгий режим, Иван готовился к этапу: собирал свои вещи, лишние раздавал сокамерникам, книгу решил подарить Гере. Ваня передал её через баландёра в соседнюю камеру и уехал в лагерь. А его друг Гера через несколько месяцев поехал уже на особый режим. Так как в нашей области особого режима не было, его повезли за светофор, то есть в другую область. И им обоим казалось тогда, что их пути разошлись навсегда.

Постепенно жизненные передряги так закрутили нашего героя, что он начал забывать и своего друга Геру, и книгу Карлоса Кастанеды, и его мистического героя дона Хуана… Но беспощадная Судьба всё и всех расставляет по своим местам…

Сейчас, когда он вновь оказался на нарах, Ваня вспомнил и о свободе Духа, и о книге, и о своём давнем друге Гере. Душа Ванина просто выла от безысходности, так как теперь ему грозил уже не строгий, а особый режим…

Снова превратки, камеры, стаканы, коридоры, серые измождённые лица, на каждом из которых для опытного глаза сразу заметна печать тюремного страдания. Увы, ничто в этой жизни на даётся просто так. За всё приходится расплачиваться своей собственной жизнью.

В то время в сознании нашего героя всё перемешалось: христианство, ислам, Карлос Кастанеда. Он читал всю доступную литературу в поисках ответов на свои недоумённые вопросы и в стремлении приблизиться хоть немного к Истине. Но, видимо, от явного переизбытка всех этих противоречивых учений, у него в голове образовалась такая каша, что он окончательно потерял и веру в спасение, и в существование истинной Свободы. Он начинал понимать Соломона: всё суета. У Кастанеды это называлось контролируемой глупостью. Ваня так запутался в общемировом хаосе, что всё потеряло для него осознанный смысл.

Любой человек, находящийся в тюрьме, хочет отказаться на свободе. И даже не важно – для чего. Он хочет, и всё.

Внешние события, даже и отрицательного характера, имеют то положительное свойство, что они отвлекают человека от напряжения внутренней жизни. Они просто необходимы, чтобы этот, загнанный обстоятельствами в тупик, человек не сошёл с ума, плутая в лабиринтах своего непостижимого Духа.

Иван попал в камеру к таким же, как и он, людям с большим жизненным опытом: кто уже осуждён, кто только ожидает суда, но у всех – особый режим. Всех сидельцев волнуют мысли о предстоящей поездке: никто не знает, куда повезёт его всесильная Система для отбытия наказания. Всех «особорежимников» по России распределяет только Москва. Только она решает, по каким курортам отправятся на отдых наши заслуженные российские рецидивисты. Есть такие места на карте России – особенные, – где находятся колонии особого режима, и куда сгоняют всю российскую отморозь (конечно, на перевоспитание).