Из центра адаптации в отряд никого не пускали. В курилке все 150 человек, кроме актива, стояли, даже на корточках сидеть было нельзя! Если сел, значит, ты поддерживаешь воровские традиции. А за это – меры взыскания. Опять О.Б. или административная комиссия, которая проходила в ШИЗО. Молодые ребята за мелкие нарушения – не там встал, не там сел – писали объяснительные и ходили на эти проф.беседы. А там господа офицеры перевоспитывали их палками по задницам так, что пацаны ходить не могли.

Яша с глубокой горечью думал: «Да, мы злые Зэки, да, мы оступившиеся по жизни, но вы-то, полковники, майоры и т.д. сознательно ежедневно творите зло, так «перевоспитывая» молодежь каждый день, кроме выходных, по 20-30 человек?!»

Обычно Зэков заводили во дворик перед ШИЗО, ставили на монтану; на все ШИЗО орал агрессивно-наступательный «Рамштайн»… Зэков по одному заводили и верхушка администрации, как правило из трех-четырех человек, не считая младших сотрудников, назначала приговоры, кому выговор, кому сутки, кому проф.беседа. Приговоренных к проф.беседе вели в баню при ШИЗО. И там поднаторевшие в своем ремесле палачи дубинками учили ребят уму-разуму. Люди выползали оттуда с черными задницами…

Да, ничему не учат наше высшее руководство печальные и суровые уроки истории. Такие жестокости и такой беспредел (не только бессмысленный, но и прямо дающий обратный результат) по отношению к гражданам своей страны могут происходить только по команде руководства или, как минимум, с его молчаливого согласия. А может быть те, кого вы сегодня колотите, завтра окажутся последним стратегическим резервом командования, как в годы войны? Кто, кроме них будет штурмовать укрепленные высоты и пробивать бреши в обороне врагов? Кстати, вы не забыли сколько сотен тысяч, даже миллионов, советских граждан воевало на стороне Гитлера против своей Родины? Догадываетесь, почему их было так много?

И разве вы никогда не думали, что те, кого вы унижаете и ставите перед собой на колени каждый день, просто лучше вас?

Сократ, Франсуа Вийон, Рылеев, Достоевский, Королев, Туполев, Шаламов… и ещё тысячи – это всё ваши подопечные. А кто из ваших? – Ну, Берия, Ягода, ну Ежов… и всё.

Разве не вы лупили по щекам лучшего мирового прозаика Федора Михайловича Достоевского? Разве не вы ломали челюсти главному конструктору Сергею Павловичу Королеву?

Подумайте, тугодумы, о том, что среди тех, кого вы сегодня колотите по мозгам, может оказаться будущий конструктор летающих тарелок. А может он уже изобрел их, только очень не хочет, что бы такая сволочь, как вы, распоряжались его изобретениями?!

Жестокость всегда рождает жестокость, а жестокость по отношению к своему народу рождает катастрофы.

Не переусердствуйте, господа, облеченные властью. Со всякой властью придется расстаться, а память – останется.

…Несмотря на все эти передряги, не обращая внимания на каждодневные встряски, Яша умудрялся ещё балагурить и смеяться над собой и над другими Зэками. Он надеялся на свиданку. Сколько ему пришлось перестрадать, претерпеть, перешагивая чрез свою гордость, каждый день, ломая самого себя! Только чтобы увидеть свою Лизу и поддержать её в трудную минуту жизни, и просто обнять её после долгих двух лет разлуки.

И вот он, долгожданный день встречи, в которой было столько эмоций, тепла, нежности. Свидание это оставило глубокий отпечаток в сумрачном внутреннем мире Якова. Их одинокие души всегда стремились друг к другу. Последние сутки Лиза не просыхала от слез, какая-то горькая печаль туманила её чудесные глаза. Какое-то смутное предчувствие говорило ей, что это их последняя встреча. И Лиза почти не скрывало это. А Яков ослепленный чувством радости, не мог ничего разглядеть. Он только успокаивал Лизу и старался вселить в неё надежду. Ему и самому казалось, что все будет хорошо. Здоровье Лизы было никудышным, иммунитет был ослаблен, врачебное вмешательство было просто необходимо. На выходе со свиданки было очень трогательное расставание. Опять слезы. Яков последний раз обнял свою Лизу, успокаивая ее. И печально побрел к себе домой, в зону.

Яков упорно постигал новое, преодолевая свои слабости, смиряя свою гордыню. Тем более что он обещал Лизе, что постарается быстрей освободиться, чтобы быть вместе с ней и сыном. Увы, пути Господни неисповедимы. Человек предполагает, а располагает Господь.

Ровно через две недели Лизы не стало. Яков чувствовал, что что-то не так, но объяснить себе ничего не мог. Не было писем от Лизы, позвонить он не мог, Попросил приятеля, чтобы он позвонил при первой возможности. Сито, друг Якова, позвонив и узнав о смерти Лизы, очень не хотел расстраивать Яшу, мучился целый день, не зная, как сказать об утрате близкого человека. Тем более, что он знал об их отношениях, знал, что Лиза была для Яши самым дорогим человеком. Но, все-таки, собравшись с духом на вечерней проверке, когда отряд адаптации после многочасовой муштры стоял на исходной, Сито позвал Яшу на склад и сообщил ему о смерти Лизы.

У Яши перехватило дыхание, какой-то комок застрял в горле и не давал дышать, ноги подкосились, Яша пошатнулся и рухнул на землю, слезы непроизвольно текли из глаз, и давила, давила какая-то ужасная пустота…

Все потеряло смысл. Боль от потери близкого человека сжала его со всех сторон своими когтистыми лапами. От неожиданного удара реальность представляла себя в других тонах. Яша не раз видел смерть не близких людей, и отношение его к смерти было ровное, обыденное. Все умрем рано или поздно. Но сейчас он испытал новые чувства.