— Форестер, — прошептала она, — что ты собираешься со мной делать?

— Я планирую трахать тебя, милая, долго, сильно и медленно.

У нее перехватило дыхание.

— Но есть кое-что больше, чем только это, — продолжил Форестер.

— Что ты имеешь в виду?

— Есть кое-что еще, что я хочу сделать для тебя.

— Что еще можно делать кроме этого? — спросила Эль, вытягивая свои конечности в удерживающих устройствах, пытаясь проверить их.

— Ну, — сказал Форестер, — я собираюсь трахнуть тебя без презерватива.

— Что?

— Я хочу, чтобы ты подарила мне ребенка, Эль.

— Что? Форестер? О чем ты говоришь?

— Я знаю, что это безумие, — начал он. — Мы только что встретились. Ты не знаешь меня.

— Это — безумие, — сказала Эль, в ее голове крутился миллион мыслей.

Она не готова стать матерью. Она не замужем. У нее нет дома, нет денег, она даже не владеет своей машиной. Нет. Она была едва в состоянии позаботиться о себе. Как она сможет заботиться о ребенке и дать ему жизнь, которую тот заслуживает?

— Забудь об этом, — сказал Форестер, взбираясь на кровать.

Эль видела, что сейчас он был полностью обнажен, а его огромный член, указывал на ее влагалище и был готов, как ракета перед стартом.

Она представила себе, каково это будет, когда его член без защиты будет скользить во влагалище, и когда он изольет свое липкое семя внутрь ее тела. Одна только мысль об этом заставила ее сердце бешено билось.

— Подожди, — сказала она, удивляясь сама себе, что это вырвалось из нее.

— Что?

— Ты уверен? — спросила она, глядя ему в глаза.

Его восставшее естество нежно коснулось губ ее киски. Она выгнулась в попытке добраться до него. Она хотела его внутри себя.

— Я никогда не был так уверен. Никогда в своей жизни, Эль. Я хочу ребенка, и хочу этого с тобой. Дашь ли ты мне его? Сделаешь ли ты мне такой подарок?

Эль с трудом верилось в то, что она слышала. Что, честно говоря, происходит? Неужели такой человек, как Форестер, может говорить девушкам, что хотел бы дать им ребенка?

«А почему бы и нет», — подумала она, ведь он был прямо над ней, его член касался и играл с ее половыми губами.

— Все в порядке, — сказала она. — Если ты поклянешься, что никогда не оставишь меня, если обещаешь, что всегда будешь со мной и ребенком, то мы можем попробовать.

Глаза Форестера загорелись, словно ему сообщили самую лучшую новость в мире.

— Правда? — прошептал он.

— Да, Форестер. Давай сделаем это.

Губы Форестера начали покрывать ее все более страстными поцелуями. Его губы пили ее. Его глаза были устремлены на нее, взгляд пронзал насквозь. И как только он опустил большой вес своего мощного тела на нее, его петух начал скользить в ее ожидающую его киску. Он двигался в ней с таким голодом и страстью, что это даже пугало. Это был Форестер, человек, собирающийся сделать одну вещь, которая станет самой значимой в его жизни. Он планировал попробовать стать отцом.

Она закрыла глаза и сосредоточилась каждой частицей мозга на своих ощущениях. Эль никогда еще не оказывалась в такой ситуации. Она никогда еще не была такой беззащитной, такой уязвимой, полностью отдавшейся во власть мужчины. Никогда, за все годы, проведенные с Грисом, они не занимались любовью без презерватива. Это была та вещь, на которой настаивал Грис. Он не хотел, чтобы она забеременела.

Форестер был другим. Он действительно хотел ребенка, и желал, чтобы он был от нее. В других обстоятельствах, то, о чем Форестер попросил, отпугнуло бы ее. Она это знала, у нее в голове сработали бы всевозможные сигналы тревоги. Но с ним этого не произошло. Он вселял уверенность, так как понимал, чего хочет. Форестер знал, к чему лежали его сердце и душа. На уровне инстинкта она осознавала, что если он сказал, что хочет, чтобы она стала матерью его ребенка, то именно это он и имел в виду. Значит, у него были веские причины спрашивать об этом у нее.

— Я люблю тебя, Эль, — прошептал он, и от этих слов через ее тело словно прошел разряд электричества.

Доставляемое ей удовольствие нарастало глубоко в самой сердцевине ее тела, и оно росло и росло, пока она боролась с цепями, которые Форестер использовал, чтобы привязать ее. Она чувствовала, как теряет контроль. Удовольствие было настолько сильным, что она хотела закричать.

Она была во власти Форестера, и он, толкался в нее глубоко, затем выходил, прежде чем повторить движение. Это оказало настолько сильный эффект на Эль, что она боялась, что упадет в обморок.

— Возьми меня, — застонала она. — Трахни меня, Форестер.

— Вбери каждый дюйм меня, — прохрипел Форестер, пока он снова и снова наносил удары в ее беззащитное тело.

Она открыла глаза и увидела взгляд мучительного удовольствия на его лице. Его лоб был скользким от пота, глаза закрыты, губы поджаты в экстазе оргазма.

— О, Боже, — воскликнул он, и она почувствовала, как потоки спермы хлынули в нее.

Она знала, что в этот самый момент ее жизнь никогда больше не будет прежней. Начиная с этого момента, чтобы ни случилось, она будет связана и привязана к Форестеру. Их судьбы переплетены. Она по-настоящему с этого момента собирается быть его, а он ее.