Она обернулась и посмотрела на Форестера. Эль думала, что он спит, но как только она посмотрела на него, на его спокойном лице расползлась улыбка.

— Ты так прекрасен, — сказала она.

Он открыл глаза.

— Я так тебя люблю, Эль.

Ее сердце екнуло, бабочки запорхали в животе.

— Ты действительно в этом уверен, Форестер? — спросила она. — Я не могу влюбиться в тебя, а потом потерять.

— Уверен, — ответил он, а затем поцеловал ее в лоб и выбрался из постели.

Он подошел к кофемашине и поставил в нее две чашки. Эль наблюдала за тем, как он ходит по комнате во всей своей неприкрытой красе. Ее глаза наслаждались впечатляющим зрелищем. Она все еще не могла поверить в то, насколько счастливой была сейчас. Форестер выглядел, как модель нижнего белья. Она почувствовала дрожь желания между своих ног.

Эль знала, что она нравится ему, но считала, что он только думает, будто любит ее, но на данный момент и этого было достаточно. Она не маленькая девочка. Эль знала, что настоящая, истинная любовь требует времени, и она также осознавала, что некоторые люди могли ждать любовь всю свою жизнь, а потом вдруг влюблялись с одного взгляда в свою женщину и при том сильно. Видимо, Форестер был одной из тех страстных душ. Если он сказал, что влюблен в нее, то этого достаточно для нее. Она не стала бы сомневаться в нем. Он был импульсивным, но не лжецом. Он был убежден, что Эль была женщиной, созданной для него. О чем она еще могла просить?

— Будешь молоко или сливки? — спросил Форестер.

Эль выскользнула из-под простыни и поднялась с постели. Ограничители до сих пор свисали с кровати, но Форестер снял их с нее, прежде чем они заснули. Эль не знала, откуда у нее взялось мужество при свете дня демонстрировать свое абсолютно обнаженное тело, но она опустилась на колени на ковровое покрытие и начала ползти в его сторону.

Когда он увидел, что она делает, его член немедленно напрягся.

— Ты знаешь, мне нравится крем, — произнесла Эль с развратными интонациями в голосе, и когда добралась до него, то встала на колени таким образом, чтобы ее лицо оказалось на одном уровне с его толстым членом. Она взяла его в руку и посмотрела на него в первый раз при дневном свете. Он представлял собой прекрасно сформированный образец. Она не могла себе представить что-то более эротичное или красивое во всем белом свете. Вдоль нижней части пульсировали толстые вены. На кончике более темная кожа сменялась нежно-розовой, и член чем-то напоминал заснеженные пики гор за окном.

Она открыла рот и закрыла глаза. Прежде чем она успела коснуться его, Форестер застонал от предвкушения.

Эль обхватила губами головку, и ее язычок поласкал его кончик. Это было восхитительно, и ей так не терпелось взять ее в рот. Она чувствовала биение его сердца через пульсацию удовольствия его ствола. Она целиком и полностью ощутила единение с ним.

Кто бы мог подумать, что им будет так комфортно друг с другом за такой короткий промежуток времени.

— Интересно, беременны ли мы, — прохрипел Форестер, в то время как удовольствие растекалось по его телу.

Услышав эти слова, Эль вспомнила о том, как далеко он готов был зайти. Она позволила его члену скользнуть далеко в заднюю часть ее горла, и единственное, о чем она думала в этот момент, это то, как доставить ему удовольствие. Теперь она была его. Эль желала порадовать его. Она хотела доставить ему такой незабываемый оргазм, чтобы он запомнил это утро на всю жизнь.

Она сосала его кончик, любовно лаская его языком, и с каждым стоном, срывавшимся с его губ, она чувствовала соответствующую пульсацию удовольствия в его члене. Она принимала его все глубже и глубже в заднюю часть горла, чувствуя, как он увеличивается в размерах, и с каждым толчком все ближе и ближе приближаясь к оргазму. Она позволила своим мягким, влажным губам скользить по всей длине его ствола, а ее язык беспощадно играл с его головкой.

Взяв в руку его яички, она мягко и нежно поласкала их пальцами.

«Кончи для меня», — подумала она. — «Кончи мне в рот, малыш».

У нее была власть и контроль. Одним движением языка она могла послать дрожь удовольствия в каждую клеточку его тела. Если она делала такие вещи с ним, то он бы никогда не смог посмотреть на другую женщину, пока был жив.

— О боже, Эль, — простонал Форестер.

Она стала сосать его сильнее, ощущая солоноватый вкус его предэякулята. Она хотела всего, желала заставить его кончить ей в рот. Пока ее язык играл с его головкой, она почувствовала первый прилив его оргазма. Его член запульсировал, а затем излился ей в рот.

Форестер схватил ее голову и сильнее толкнулся ей в горло. Она закрыла глаза и позволила ему скользнуть в нее во всю длину. Он изливался в нее с такими стонами удовольствия, что она знала, он запомнит этот момент навсегда.

— Эль, — простонал Форестер, когда все закончилось.

Эль проглотила все, что он ей подарил. Ее не заботило ничего, кроме чувства удовлетворения, которое она доставила своему мужчине. Она улыбнулась ему так невинно и сладко, как только могла.

— Тебе понравилось? — спросила она.

Форестер рассмеялся, потом подхватил ее под руки и, перекинув через плечо, понес ее через всю комнату и бросил на кровать. В следующее мгновение он навис над ней, целуя ее в шею, облизывая ее грудь и посасывая ее соски. Он, казалось, потерял контроль над собой. Перед тем как она осознала это, его рот оказался на ее киске, сосал ее клитор и восхитительные губы, вводя язык внутрь нее.

— Форестер, — простонала она.

Он сосал и лизал минуту за минутой, пока оргазм не помчался по ее телу, как волна, обрушившаяся на пляж. Она сжала его голову между своих ног так плотно, что он не смог бы дышать. Она ничего не могла с этим поделать. Это чувствовалось так хорошо. Рот, поедающий ее, ощущался так потрясающе. Испытывать такое необыкновенное чувство — знать, что любима им, думать, что уже, возможно, носишь его ребенка.