Еще одно редкое слово — сыроматерая земля, грунт. Я его слышал в 70-х годах от бригадира горняков в экспедиции. Так называется первозданная, не тронутая лопатой и кайлом земля, которую предстоит поднять на поверхность, чтобы пробить шурф в рыхлых отложениях. В нарядах так и писали! Поскольку горнякам платили за объем сыроматерого грунта, ибо объем выброшенного, взрыхленного в полтора раза больше. Да, она может быть и сырой, влажной, и может быть совершенно сухой, но все равно сыроматерой.

То есть первозданной, первородной.

Мать-сыра-земля: мать — первородная земля.

Мы вышли из камня. Точнее из огненного семени земли — лавы, которая потом обратилась в камень. И, скорее всего, текучее, расплавленное это семя возникло не по причине извержения вулкана, а скорее вследствие космической катастрофы — упала небесная звезда, частица солнца, и произошло оплодотворение Матери-сырой- земли. Отзвук сего действа слышится во всех космогонических мифах и сказках, и не только славянских. Кстати, это запомнили и греки-эллины, ибо на их древнем языке камень — литое, то есть литый, вылившийся из недр и застывший, окаменевший. Древнегреческий зафиксировал процесс, но не суть, а она кроется в самом слове камень: КА — душа земли, мень, мена, менять перевода не требует (горы каменны).

Меняющий, перевоплощающий душу.

Итак, попробуем проверить это предположение по другим словесным источникам, обычаям и мифам предания. Дар Речи всегда сохранял знания в объемном виде, то есть, по крайней мере, в трехмерном пространстве. Если нам тяжело, мы до сих пор думаем: «... камень на душе». Или говорим: «Облегчи душу, сними груз с души». «Душа окаменела» — расхожее выражение

Она, душа, невзирая на ее бесплотность, — штука не простая, тяжелая, ибо только бездушные люди живут легко, не замечая горя и бед других людей, то есть равнодушно. Слово это с двойным дном: у равнодушного человека душа вовсе не ровная, а ровновзвешенная, нагруженная балластом ровно настолько, чтобы и на дно не тянуло, и на поверхность не выбрасывало, как свинцовый пояс аквалангиста. То есть шевели себе ластами между дном и крышкой, держись серединного положения, без крайностей. А живого, неравнодушного всегда мотает то вверх, то вниз — в общем, неровные у него ни путь, ни жизнь, ни чувства.

Далее: славянский алтарь — это всегда камень. Поклонение камням — неотъемлемое действо, всю жизнь сопутствующее человеку, будь то камень на распутье (указатель пути и судьбы), камень-алатырь (отсюда алтарь), в представлении пращуров — янтарь, непременно стоящий на капище. Само слово аллтырь-алтарь (буквально алая звезда) происходит от бел-горюч камня — янтаря, который, в свою очередь, тоже означает лунный, звездный. За неимением мифического янтарною это мог быть обыкновенный обломок скалы, неподъемный ледниковый валун, вросший в землю. Где нет крупных, то выложенная из мелких пирамида — сейд или точнее гур, на котором возжигали огонь (отсюда гурт — стадо скота, куча свеклы, картофеля: сгуртовать — собрать в кучу). То есть капище, а слово это говорящее — пища земной души КА. Отсюда и жертвы, возлагаемые на жертвенный камень и воздаваемые Матери-сырой-земле.

Где не было камней вообще (к примеру, на низменностях с мощными рыхлыми отложениями), то капище сооружали из бревен, а то и вовсе в прямом смысле поклонялись пню огромного дерева. Каменной оградой ограждали захоронения и только потом насыпали курган, а на вершине его опять же водружали камень. Он — охранитель праха усопшего и одновременно символ соединения с Матерью-сырой- землей. Славянская Карна — ее служительница, обращающая земную суть человека в первозданное состояние, уводящая его в мир нави, тогда как, вскормленная небесным духом, душа возвращается в мир прави. В этом и заключается суть слова камень — меняющий, перевоплощающий. За неимением камней рубили срубы, в которые и укладывали покойного; отсюда возникла известная археологам срубная культура. И отсюда же традиция — устанавливать на могилах камни-обелиски (бел-горюч камень), отмечать камнями памятные места. Наконец, закладные камни служили не только фундаментом, но и оберегом долга, хоромины, поэтому на них еще в конце прошлого века возлагали жертвы Матери-сырой-земле — монеты.

Ничто не берется из ничего, и ничто не исчезает бесследно...

Но самый стойкий, неистребимый, переживший тысячелетия обряд очищения и поклонения камню... русская баня! Как известно, душа всякой бани — каменка, разогретый до красна камень. А сам процесс мови, мовения, омовения — не что иное, как очищение отем M водой. Тело, словно камень, разогревают паром, затем хлещут вениками, «молодыми ветвями», совершая себе «мовение, а не мучение», и при этом воплями и криками очищают душу- Мовь, мова, молва — то же самое, что речь, слово. Впрочем, и баня от баять — говорить, точнее — громко кричать: БА — возглас, крик (Ба! Кого я вижу!), НЯ, НЫ — мой, мое существо (уныние — буквально уход в себя, в свое ны, и ныть отсюда же). Баня и банда — однокоренные слова, потому сообщество бандитов изначально и называли гаагской: разбойники при нападении издавали вопли, подобные банным.

Не знаю, путешествовал ли Андрей Первозванный в начале первого века близ Новгорода, видел ли деревянные бани славян, однако Геродот в северном Причерноморье точно бывал и описал тот же самый обычай у скифов. Причем с неожиданными подробностями: рослые, сильные люди сооружали войлочный шатер в степи, опускали в котел с водой раскаленные камни, после чего входили в этот огненный пар, бросали семя конопли опять же на красные камни и вопили — исторгали из себя долгие крики. Думаю, нынешним искушенным читателям не нужно объяснять о воздействии дыма этой травки на головы наших пращуров-парильщиков.

Скорее всего, обряд омовения в бане не просто очищение, а возрождение первородного духа, воспроизводство события рождения человека из земного семени, камня-лавы: тут тебе и огонь, и вода, и пар, и первый крик младенца — знак вселения души Она, душа, грузнет, тяжелеет от жизни, от невзгод и, не облегченная при жизни, не улетит назад, к правы, а после кончины вовсе обратится в камень. Поэтому мы до сих пор испытываем облегчение души и тела после бани. Отсюда и обычай — рожать в банях, отсюда всевозможные поверья и гадания на банных камнях.