Из соседней аудитории в этот момент послышался громкий смех студентов, сопровождаемый хохотом Узумаки, так что все в кабинете только тихо захихикали, покачав головами. Учиха хмыкнул, принявшись записывать на доске число и тему урока:

– Как всегда, ничего удивительного…

– Саске-сан, а вы не знаете, почему там так громко смеются? – улыбнувшись, спросила Сакура. Учиха тоже улыбнулся, повернувшись к ней и пожав плечами:

– Понятия не имею. Но знаю только одно – там ведёт урок Узумаки, а это уже говорит о многом.

По аудитории пробежал смешок, а Сакура усмехнулась, положив руки на парту, а потом уже и голову на них, глядя на Учиху. А всё-таки он хороший, как ни крути… и сейчас девушка гадала о том, как пройдёт их сегодняшняя тренировка с Мамору. Поругаться они там точно не должны, ведь Учиха хочет с ним подружиться, так и поругаться им никто не даст – там Узумаки будет, а это уже сплошная, жирная такая, толстая, буквально в несколько сантиметров, линия позитива, проведённая разноцветными маркерами.

Учиха что-то расписывал на доске, кажется, уравнение из сборника или функцию, по которой нужно было составить график и найти производную. Сакура тяжело вздохнула. Производную-то она знала, как искать, а вот, как нарисовать график, она даже не имела ни малейшего понятия. И Учиха явно с намёком посмотрел в сторону девушки, на что Сакура лишь тяжело вздохнула, опустив глаза и покраснев. Отлично, ну, просто прекрасно. Учиха её убьёт, если она не решит подобное, Сакура точно знала…

– Кто хочет к доске? – усмехнувшись, спросил Учиха. Большинство девушек вскинули вверх руки, с надеждой посмотрев на преподавателя. Тот только сел за своё место, хмуро посмотрев в журнал. – В принципе, оценок мало у Темари… Темари, иди к доске.

Девушка со светлыми волосами, собранными в невысокие хвостики, вскочила с места и направилась к доске, посмотрев на Учиху и чуть покраснев. Тот только вздохнул, с сарказмом закатив глаза, а Сакура облегчённо выдохнула, уронив голову на руки и посмотрев на Учиху. Он вопросительно вздёрнул тонкую чёрную бровь:

– Сакура, ты чего не пишешь?

Девушка подняла голову, пожав плечами, и принялась писать, потянувшись к Учихе и тихонько выдавив из себя, чтобы никто не слышал:

– Именно эту тему я и не понимаю, Учиха-сан…

– А, тогда понятно, - усмехнулся Саске, посмотрев на неё.

Он не стал ей больше ничего говорить, а Сакура принялась всё списывать с доски. Она знала, что Темари умная и много чего понимает по алгебре, наверное, она и экзамен хорошо сдаст… А вот Сакура… Сакура на высокий балл его точно не сдаст, может быть, ей потом придётся пересдавать либо осенью, либо вообще неизвестно когда. Этого-то она и боялась больше всего. Может быть, Учиха её поднатаскает более-менее, кто знает? Как-то неудобно даже перед ним… то он её братику хочет помочь в футболе, то теперь ей с алгеброй…

Сакура вздохнула, посмотрев на него. Как и всегда красивое сосредоточенное лицо без эмоций. Он опустил длинные ресницы, изучая журнал, а Сакура в такие моменты могла только любоваться им. Чуть нахмурился, потом сразу же эта складка между тонкими бровями разгладилась, словно бы её не было вообще. Сакура чуть улыбнулась бледно-алыми губами, тоже опустив густые ресницы. Потом снова подняла на него ярко-изумрудные глаза, не удержавшись. Учиха теперь смотрел на неё своими, угольно-чёрными, в которых, наверное, даже и зрачка-то не было… Сакура тут же, смутившись и покраснев, опустила глаза, вздохнув и принявшись строить график дрожащими руками, взяв в руки линейку и карандаш.

Темари позвала Учиху, когда закончила. Тот, конечно же, поставил ей «пять», так как всё было начерчено верно и правильно. Да, теперь Сакура точно не сомневалась в том, что Темари сдаст экзамен на высокий балл… а что делать ей? Она вполне мысленно, где-то в глубине души догадывалась, чем они будут заниматься с Учихой у него дома, осталось только рассчитать, под каким углом они будут это делать. Так вот, какая математика у Учихи на дому! Сакура покраснела ещё гуще, не смея даже бросить на него взгляда, а он рассматривал её… видел, как её дрожащие тонкие пальчики сжимают в руках простой карандаш, как она проводит идеально прямую линию, аккуратную, без единого изъяна… а она как раз в этот момент думала о том, что эта линия такая же прямая, как и его нос… он видел, как она ставит маленькие циферки в шкале, смотрел, как она чертит параболу, наблюдал за ней… видел, как длинные ресницы чуть подрагивают, как тяжело вздымается и опускается её грудь… и от неё сладко пахнет ванилью…

Учиху снова что-то внутри начало есть. Изнутри так, царапать прямо самые внутренности, особенно низ живота. Обычно от девушек, с которыми он спал, пахло дорогой парфюмерией, дорогим алкоголем, брендовой одеждой и жаждой денег, секса и тщеславия. А Учиха был на сто процентов уверен в том, что от этой девчонки пахнет так приятно, что хочется вдыхать этот запах вечность… ему хотелось этого, действительно хотелось.

«Любить, кормить и никому не отдавать», значит?

Неплохая философия у товарища Узумаки, который там сейчас опять ржёт вместе со студентами.