Сенин не стал распускать слюни и врать, что он тоже всё это время не находил себе места. Он просто коротко кивнул.

– Только ты меня не трогай сегодня. Сам понимаешь… – Она с сожалением улыбнулась. – Просто поговорим.

И снова Сенин кивнул. «Сопьюсь я тут», – горестно подумал он.

Был уже поздний вечер, когда он вышел из дома Ангелины. Зябко поежился на крыльце, запахнул плотнее бушлат и бодро зашагал по хрустящему снегу.

Через минуту ему стало не по себе. Показалось, что кто-то осторожно крадется сзади. «Это уже паранойя», – со злостью подумал Сенин.

Он всё же остановился, прислушался. Естественно, ничего подозрительного не услышал. Доносились лишь приглушенные голоса, хлопанье дверей, шум припозднившейся машины.

В ту же секунду его посетило чувство, именуемое в просторечье «дежа-вю». Всё как будто повторялось. Уже был такой же холодный вечер, свет в чужих окнах, и он возвращался в темноте от Ангелины. И тогда же произошла странная встреча с испуганным голым человеком…

Сенин поежился. Уж очень ему не хотелось сейчас никаких странных встреч.

Он возобновил движение. И почти сразу же настолько явственно ощутил слежку, что сердце бешено застучало. Кому, спрашивается, нужно следить ночью за идущим домой путником?

Только один ответ мог быть на такой вопрос…

Сенин, покрываясь испариной, сунул руку под бушлат и нащупал пригретую рукоять пистолета. Расстегнул посвободнее «молнию», чтоб легче было доставать. Теперь он шел, стараясь наступать как можно мягче. Он не хотел, чтобы хруст снега заглушал то, что происходит вокруг.

«Точно, паранойя», – подбадривал он себя, но легче не становилось. Впору было прятаться в любом людном доме, связываться со своими и просить встретить. Вот смеху-то будет…

«Что он со мной сделает? – лихорадочно думал Селин. – Как он может меня взять, откуда подойдет, чем ударит?»

Ему не думалось. Мозг не работал, всё заполняло древнее, как жизнь, чувство опасности. Никаких мыслей, никакой логики – только слух, зрение, мышцы.

Он представил, как придет домой и начнет потешаться над своими маниакальными страхами. Однако выходило не смешно.

И снова сзади пришел неуловимый толчок тревоги: то ли едва слышимый звук, то ли быстрое движение. Сенин обернулся, одновременно выхватывая пистолет, и начал отступать спиной к ближайшему дому.

Он едва не упал на крыльце, потом нащупал ручку и толкнул дверь. В темном тамбуре что-то грохнуло.

– Кто там? – раздалось из-за дверей.

Сенин поспешно спрятал пистолет. Дверь приоткрылась, в тамбуре стало светло. Какой-то человек в домашнем комбинезоне выглянул из теплой прихожей и удивленно уставился на Сенина.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Нет-нет, – быстро успокоил его Сенин, справившись с дрожью в голосе. Он представил себе, как сейчас выглядит – нервный, перепуганный, в расстегнутом бушлате. – Я просто… Мне… мне нужен фонарь. Не одолжите на минуту? Я там кое-что обронил в снегу, не могу найти.

– Фонарь? Конечно, одну минуту… – Человек вынес ему большой мощный фонарь.

– Спасибо. Если вы не против, я завтра утром занесу.

– А, забирайте себе. Здесь этого добра хватает.

Сенин вдруг заметил, что у хозяина дома опухшие, неестественно красные глаза. Казалось, он только что горько плакал.

– Простите, – осторожно сказал он. – А у вас-то всё в порядке?

– Да как сказать… – вздохнул человек. – Дочка заболела. Этот лишай, знаете?

– Знаю. У врачей есть какая-то новая мазь…

– Да, нам дали мазь. Немного помогло. Только она всё равно себя плохо чувствует. Целый день лежит – не ест, не говорит.

– Скажите ей, что скоро будет лекарство.

– Да, нам уже обещали…

Сенин вышел на крыльцо и остановился. Вновь была пустая полутемная улица. Сейчас его спину защищала стена дома, но нужно идти дальше.

«Что он может сделать? – мучительно думал Сенин. – Вот я иду по середине улицы. Улица худо-бедно освещена. У меня пистолет и фонарь. Я прислушиваюсь. Я могу кричать при малейшей опасности. Где мое слабое место?»

Он представил, как приближается к крыльцу своего дома. Ускоряет шаги, перестает прислушиваться, видит только спасительную дверь, переходит на бег… Вот и слабое место. Испуганного бегущего человека взять легче всего. Потому что он слеп и глух. Он не бережет спину.